– Я слышала, там много изгнанников из Шанакарта. Они не будут против нашего появления на их земле?

– Нас, конечно, постараются как можно скорее выпроводить. Может, даже кинут пару камней или кинжалов… Но я надеюсь, что золото растопит лёд недопонимания.

– Ты ведь у нас Ледяной демон, тебе виднее, отчего тает лёд.

– Есть много факторов, – улыбнулся он одни уголком губ.

Вышло как-то скромно, и от этого ещё более волнующе, чем обычно, Шелара порозовела и отвернулась, пока он не заметил. В присутствии этого арши приличные мысли, как на грех, практически не посещали голову. Да что с ней такое?! Это же Альшер! Она вздохнула, отгоняя наваждение.

– Ты сказал, мы будем на Материке вечером. А потом?

– Зависит от того, как встретят горожане. Если удастся уговорить мэра, то останемся ночевать, если нет – лучше бы нам до темноты выехать за пределы города. Мы будем вне их законов.

– А кто у них мэр?

– Иссалирион Лорс, полукровка-арши, рождённый в Городе. Он не имеет к нам счетов, поэтому мы можем рассчитывать на минимально враждебный приём.

– Пара камней и кинжалов, говоришь?

– Это же лучше, чем несколько тысяч мечей?

– Вот оно как! – понимающе качнула головой Шелара. – И Шейлирриан пошёл на такой риск?

Альшер доверительно склонился к девушке, вновь обдавая её ароматом лаванды и кедра:

– А он ещё не знает. Мы все ждём его пробуждения, чтобы устроить импровизированный Совет.

Виаль взмахнул тонкой ладонью, и тёмные ремни, за годы использования сотни раз пропитанные литрами чужой крови и сотни раз высохшие и намокшие вновь, туго затянулись на белых запястьях обнажённого мужчины, распростёртого на сером каменном столе. Он был без сознания, в потускневших, некогда рыжеватых волосах, сосульками свисавших с края, застыли комья грязи и склизкого мха, покрывающего стены местных темниц. По полу вокруг камня были разбросаны ошмётки его одежды, в них медленно искали пути к новым горизонтам хрупкие улитки и жирные слизни.

Виаль подошёл к столу вплотную, под его ногами захрустели тонкие панцири, превращаясь в осколки. Демон внимательно осмотрел свою жертву. Очень худ, кости уже выпирали из-под посеревшей белой кожи, плоть нехотя служила хозяевам, выжимая из них самые остатки Силы. Сколько они ещё протянут здесь? Найдёт ли он разгадку?

Виаль провёл ладонью по груди своей новой жертвы, по впалому животу. Кожа теряла гладкость, дубела от грязи. По его боку лениво полз слизень, оставляя скользкую дорожку. Демон смахнул его краем ножа на пол и приступил к эксперименту номер бесконечность.

Калерна лежала в окружении пуховых подушек, обласканная мягким шёлком постели, согретая теплом одеяла, и не чувствовала ровным счётом ничего. В груди было так пусто, словно оттуда что-то вынули, оставив лишь саднящее чувство утраты. Притуплённое и не проходящее.

Бездумно, не мигая, она смотрела вверх, перед собой, над ней нависали тяжёлые складки алого полога, испещрённые золотыми узорами, похожими на розы, и иногда то начинало казаться, что она падает в них, то, что они сейчас обрушатся на неё. Но текли минуты, возможно, часы, и ничего не происходило. Только изредка затуманивался и искривлялся вид полога. А потом по щеке прокатывалась остывающая слеза, и всё вновь становилось предельно чётким.

– Вставай, Калерна, мы должны подготовиться к званому обеду.

Она даже не услышала, как в комнату вошла мать, пока та не заговорила с ней. Высокая, безупречная во всём, темноволосая леди в светло-жёлтом платье прошла по ковру и села на край кровати, возле дочери. Она окинула её сочувствующим взглядом и тяжело вздохнула. Всё закончилось так, как только и могло закончиться. Но разве она виновата, что потеряла всё, доверившись чувствам? Так и живут демоны, вся жизнь – огонь, а у Калерны – пепел. Так сложилось. Мать протянула руку и сжала безжизненное, но тёплое, запястье девушки.