Девушка готовилась ко сну и устало раскладывала вещи под тихий разговор арши. Говорили они на родном шерессе, шипящая речь с приятными интонациями успокаивала. Интересно, о чём они вечно шепчутся, зная, что она не понимает? Сейчас она даже жалела, что отказалась от предложения Шерри. Ах да, Шерри…

Почему-то, за весь этот день, она ни разу не вспомнила о наёмнике. Странно, но воспоминания о нём как-то неуловимо меркли в сознании.

Взявшись за гребень, Шелара села на покрывало, начиная расчёсывать волосы. Мыслями она старалась вернуться к тем чувствам, которые в ней будил смешливый наёмник. После сегодняшнего внезапного приступа ревности по отношению к Альшеру, это казалось ей чрезвычайно важным. Желание вновь почувствовать прошлое притяжение граничило с отчаянием, как единственная ниточка, способная уберечь от ещё большего безумия. Почувствовать и успокоиться. Но, видимо, одного желания было слишком мало. Всё, что было между ними, она вспоминала лишь как факты. Не затрагивающие эмоций, не заставляющие учащённо биться сердце и не заполняющие тело сладкой истомой бессилия. Наверное, она просто слишком раздражена.

Шелара не глядя бросила гребень в сумку, вытащила оттуда полотенце и поднялась.

– Куда ты? – привычно всполошилась Айшариль.

– Умыться схожу.

– В конце коридора.

– Угу.

В коридоре тускло горели масляные лампы, почти не давая света. Шелара наощупь дошла до двери ванны и толкнула. Да-а, света здесь было не больше, чем в коридоре, но вполне достаточно, чтобы увидеть Альшерриана, склонившегося над медным тазиком под колонкой, возвышавшейся прямо из пола у стены с зеркалом.

– Что ты здесь делаешь?

Принц снисходительно посмотрел на неё, ладонью утирая воду с лица:

– А ты угадай.

– Дай-ка попробую, – она задумчиво приложила пальчик к губам. – Наверное, смываешь позорное совращение деревенской девки у всех на глазах.

– Я всего лишь опрашивал её, как свидетельницу ужасного происшествия.

– О, да. Но какими методами…

Альшер рассмеялся, глядя на её недовольное личико с поджатыми губами:

– Шелара, иногда нужно помочь обнажить девушке душу.

– И не только душу! По крайней мере, она бы точно обнажила!

– Не спорю, – нескромно признал арши. – Любая бы не устояла. Только ты сопротивляешься, моя прелестная принцесса.

– Даже не начинай!

– Признай, Шелара, ты просто ревнуешь!

Она возмущённо фыркнула:

– Закатай губу обратно!

– Ох, эти твои манеры, милая! Рад, что мы уехали из Замка, здесь с тобой даже интереснее. Можно, например, заставить тебя так прелестно ревновать.

– Так, ты это всё специально для меня разыграл?

– Ну и кто теперь губы раскатывает? Даже в мыслях не было. Поняла? – он с хитрой усмешкой смочил в тазу пальцы и брызнул водой в Шелару.

Ох, каким гневом полыхнули синие глаза! Какой страстью! Но Шелара быстро взяла себя в руки. Тихонько рассмеялась, опуская взгляд в пол, и…

– Поняла, – нежно выдохнула девушка и резко опрокинула медный таз с водой под ноги арши. И выскочила из ванной, не потрудившись закрыть дверь и слушая певучую и шипящую ругань демона, которому таз пришёлся аккурат на ногу.

– Ревнивая стерва!

– Похотливый ублюдок! – не осталась в долгу Шелара, на ходу показывая совсем неприличный жест обидчику.

– Ну в чём-то она права, – пробормотал Альшер старому пятнистому зеркалу и магическим пассом стряхнул с костюма воду.

Вилькортин вышел последним из Малого зала заседаний и догнал Старейшину Инниара, неспешно идущего по замковой галерее. Поравнявшись, пошел рядом, избегая прямого взгляда.

Эльмирриан чуть качнул головой в его сторону:

– Вы что-то хотели от меня, Девисар?