Стр. 1431 …Репутация набожного человека и ревностного мюрида, которою Магомет-Амин пользовался в прежнее время, осталась бы за ним и теперь, если бы множество намазов, совершенных им за короткое пребывание в Калуге, не показывали желание порисоваться, в глазах Шамиля, Таравехами, и пощеголять перед бывшими своими товарищами мюридами особыми молитвенными приемами, вероятно заимствованными им от Мекских ханжей, или от его недругов – Турков, которые, не смотря на то, в мнении его и в мнении всех горцев, считаются настоящими законодателями мод» и Магомет-Амин, усваивая себе фасон в костюме и способ ношения оружия от Турков, – передавал постепенно изменения в том и другом своим родичам в Дагестане. Точно также подражает он Туркам и в обращении, и теперь видимо старался изумит простодушных горцев своим наружным лоском и занятием светских приличий. Но все это, подобно наказам с Таравехами, выходило у него уж слишком неискренно и только послужило для защитников Гуниба поводом втихомолку подсмеиваться над ним и прозвать его «Кизилбашем», слов, которое в полном переводе означает лгун, хвастун. Вообще, впечатление, произведенное Магомет-Амином на горцев, нельзя назвать вполне для него приятным. А что касается Шамиля, то мнения своего о «теперешнем» Магомет-Амине он не высказал еще ни словом, ни жестом.

5-го мая. Сегодня, Гази-Магомет с прочими горцами выехал в Темир-Хан-Шуру. Отъезд его был назначен на другой день отъезда Магомет-Амина, т.е. 3-го числа; но вследствие оказавшихся разного рода неисправностей относительно дорожных сборов, Шамиль отложил поездку до 4-го числа. Утром же этого дня, он прислал просить меня к себе для сообщения одного очень экстренного обстоятельства. Отправившись тотчас же на свидание, я был встречен вопросом: есть ли у нас такие нехорошие дни, в которые нельзя делать ничего важного? Я ответил утвердительно и назвал понедельник.

У нас тоже есть такие дни, сказал Шамиль и потом поспешно спросил: – а, что можно ли отложить отъезд Гази-Магомета да завтра: не составит ли это разницы? Начальство не будет за это сердиться на нас?

Я поспешил успокоить его и потом спросил – какой день считается у них черным? – Таких три дня, отвечал Шамиль: воскресенье, понедельник и суббота; но из этих дней суббота самая черная: в этот день мы ничего важного не предпринимаем.

Из дальнейшего разговора оказалось, что у горцев (надо полагать, что и всех мусульман) есть и легкие дни. Их два: среда и четверг. Среда пользуется такою привилегию, что если мусульманин будет брить голову сорок сред сряду, – то из него непременно выйдет человек ученый, который со временем поглотит всю книжную мудрость. Из числа членов семейства Шамиля, только один Гази-Магомет исполнил это в точности, и на этом основании пользуется репутациею ученого человека. Впрочем, он действительно обладает большим запасом знаний. Что касается четверга, то этот день считается самым легким и удобным для начала всякого рода сложных предприятий, и Шамиль всегда вступал в поход против нас не иначе, как в четверг.

5-го мая, когда, по последнему назначению Гази-Магомет должен был выехать, приходится в четверг, но и четвертым числом была среда, которая, кроме своей «легкости», есть день весьма знаменательный для мусульман вообще, а для Гази-Магомета в особенности. Я отметил это Шамилю, и спросил, не потому ли он назначил для отъезда четверг, что этот день, быть может, в особенности благоприятствует путешествующим? Шамиль отвечал, что и среда очень хорошее для этого время, но что именно нынешняя среда, 4-го мая по нашему стилю, считается у них самым тяжелым днем в целом году, потому, что в этот день случилось ужасное событие, явившее собою весь гнев Бога на преступных людей. Вслед за тем, исполняя мою просьбу, Шамиль рассказал мне легенду, про которую, по его словам, он совсем было позабыл, но к счастью, просматривая вчера свои книги, снова напал на нее. Сущность легенды заключается в следующем.