Вот ответ Шамиля. Слух о присутствии в горах серебра ходил в народе давно, но он распространился с большею силою в то время, когда принесли Шамилю кусок свинцовой руды, и он, заметив в ней присутствие серебра, велел привезти себе несколько вьюков руды, чтобы иметь возможность судить о факте с большею вероятностью. Удостоверившись через выплавку серебра в действительном существовании этого металла, Шамиль тотчас же запретил разрабатывать руду; но не для того, чтобы скрыть ее от Русских, а собственно потому, что у горцев не было ни средств к разработке, ни уменья; а главное, чтобы народ не употреблял во зло дозволения свободно разрабатывать руду, и бросившись с жаром на это дело, не оставил бы для него защиту края и хлебопашество. Кроме того, к этой мере Шамиль был побужден еще и таким предположением: что если разработка руды удается горцам вполне, и он будет иметь возможность чеканить свою собственную монету (чего ему бы очень хотелось), то по всей вероятности, она не принималась бы Русскими; и в таком случае, составила бы почти мертвый капитал. С другой стороны, если б монета и имела бы обращение в Русских владениях, то непременно послужила бы поводом к водворению между горцами роскоши и к развращению нравов; чего в особенности он опасался, основывая прочность своей власти на спартанском образе жизни горцев и считая его одним из главных средств к противодействию русским.

В устранение всякий недоразумений относительно запрещения разрабатывать руду, Шамиль запретил даже брать оттуда свинец на военные потребности, указав для этого прежний способ, именно: добывание пуль, выпускаемых Русскими в сражениях, и покупку свинца тайным образом у мирных горцев, а иногда и у самих русских.

Приказания Шамиля исполнялись очень строго, за исключением немногих случаев, когда они нарушались жителями деревень, ближайших к месторождению металла.

Серебро-свинцовая руда содержится в одной из гор Ункратля, которую Шамиль называет Хонотль-даг, по имени деревни Хонотль, расположенной с одной стороны горы; а Казы-Магомет и мюрид Хаджио зовут ее Кхеды-меер, по имени деревни Кхеды, расположенной с другой ее стороны, именно со стороны Караты.

26-го декабря. По словам Шамиля, Чеченцы, живущие на плоскости, имеют большую склонность к пчеловодству. Есть люди, владеющими многими сотнями ульев, и ухаживающие за ними с большим старанием.

Тем не менее, Чеченский мед в качестве своем несравненно ниже Дагестанского, хотя в Дагестане нет такого развития пчеловодства и того усердия в уходе за пчелами, как в Чечне. Причину этого Шамиль относит, во-первых, к различию в климате и в произведениях флоры; во-вторых, к военным обстоятельствам края и к исключительности его природы, не представлявшим жителям возможности заняться пчеловодством в местах удобных для этого, т.е. по близости селений, где доступ к плечам можно было бы иметь без особых затруднений во всякое время; наконец, размножение в Дагестане пчел диких, устраивающих свои улья в неприступных расселинах гор, именно в тех самых местах, где по случаю военных обстоятельств, должны были бы устраивать их сами жители, равным образом избавляло горцев от необходимости прилагать особое старание к разведению пчел, тем более, что и дикий мед гораздо лучше достоинством Чеченского домашнего. Однако труд, с которым сопряжено добывание дикого меда, стоил труда и стараний, употребляемых записными пчеловодами: удовольствие полакомиться даровым медом обыкновенно сопровождается величайшими опасностями и разного рода несчастиями: изжалением до безобразия и серьезной болезни, падением с горы, часто отвесной и не представляющей во многих местах точки опоры, и наконец ушибами, имевшими смертный исход. Но все это ни мало не останавливало смелых охотников, поощряемых пословицею, ими же самими придуманною: «то очень сладко, что с большим трудом достается».