Какие замечательные перспективы!

– Вот только, милая моя, ты никогда не сможешь жить, как обыкновенный человек. Завести семью, родить детей. Магия не позволит тебе всего этого. Были случаи, когда ведун или ведунья находили себе пару, но все они так и остались бездетными, к тому же жизнь колдовская гораздо длиннее судьбы простых людей. Уходить ты будешь в одиночестве. Нас с матерью и братом давно уж не станет, как и твоих потенциальных мужей.

Готова ли я променять спокойную семейную жизнь на возможности, что мне даст статус колдуньи?

– Ка…какие спсособ…ности?

– Я не знаю, у всех по-разному. Енини могла смотреть в прошлое, приоткрывать завесу будущего, и призывать несильные песчаные бури.

О-о, как интересно! Но иметь детей мне всё же хотелось больше. Да и зачем мне жизнь в одиночестве? Я, кажется, такой уже хлебнула сполна.

– Семь-я, – прошептала я, смаргивая слёзы от усилий.

Мы помолчали немного, но я решила попробовать ещё раз:

– От-ре-зать языки…

– Двое из них обучены грамоте, – вздохнул отец и устало провёл широкой ладонью по лицу. – Не словом, так письмом расскажут… Ты думаешь, что вина на тебе будет? Но не ты приняла такое решение, не тебе и тревожиться. Не скажу чтобы ты забыла это, как страшный сон; скажу: помни, чтобы не совершать необдуманных поступков в будущем.

– Мож-жет… есть иной… путь? – я смотрела в чёрные омуты глаз собеседника и понимала – не переубедить: вождь принял решение и не намерен от него отступать. Горн любил семью больше своей жизни. – Ду-ша… её бес-смер-тие… слиш-ком боль-шая плата…

Правитель наннури резко встал, тряхнул упрямо головой и вместо ответа, сказал:

– Вижу, как тебе плохо. Дождись мать, она тебя подготовит ко сну. Тебе нужны силы, чтобы полностью восстановиться.

И ушёл.

Устало смежив веки, откинулась на подушки. Я попыталась. Но моего лепета не хватило, чтобы убедить папу.

Газиса пришла, когда я почти провалилась в сон, полный тревог и теней моего прошлого из другого мира.

– Прости, милая, задержалась, с твоим отцом говорила, – начала женщина, ловко меня раздевая, и стараясь лишний раз не трясти, – его не убедить. Если Горн что-то решил, – она бессильно махнула тонкой рукой, словно говоря, насколько сие бесполезное занятие, и замолчала, сосредоточенная на мне.

Над небольшой ванной из полированного светлого дерева, выполненной с невероятным мастерством, едва заметно клубился белый пар. Воды была горячей, но не обжигающей и пахла какими-то травами. Дом стремительно остывал, как и пустыня вокруг Зэлеса.

– Потерпи, Эльхам, горячо будет, но твоему телу так нужно, – приговаривала мать, помогая мне устроиться в лохани. – Мышцам твоим расслабление надобно, давай чуток им поможем.

Ох, это такое наслаждение откинуться на бортик ванной и прикрыть веки. Тем временем Газиса куда-то вышла, оставив меня одну.

Я почти уснула, когда она вернулась.

– Милая, просыпайся. Давай подсоблю подняться, – меня бережно обернули в большой отрез ткани и довели до кровати. Было заметно, насколько мама устала, но она держалась ради меня, чтобы помочь своей единственной дочери хоть немного уменьшить телесную боль.

– Приляг, вотру мазь, – распорядилась Газиса, эти манипуляции раньше совершала Жасмина, почти каждый вечер нянька массировала тело Эльхам, не сказать, что тщательно, но хоть что-то. В этот раз мной занялась мама. И должна заметить, разницу я ощутила мгновенно – давили правильно, с нужной силой и на верные точки. – Пока я буду твоей сиделкой, Шариз. Доверься мне. Надеюсь, каждодневные проблемы Зэлеса не будут забирать у меня слишком много времени, чтобы я успевала уделить тебе достаточно внимания.