***

Как наше самочувствие? – нарочито бодрым голосом спросил я, входя в палату Ледневой.

Спасибо, хорошо. – Вся моя наносная ненависть раскрошилась о ее ослепительную улыбку и доверчивый взгляд удивительно синих глаз. А я думал, что это линзы. Вот болван.

Как прошла ночь?

Хорошо.

И что она заладила: хорошо, хорошо. Как будто я не знал, что медсестра делала ей обезболивающее.

Готовы к операции?

Не надо операции, – слабым голосом попросила Лилия.

Ну что вы, право? Не нужно бояться. Операция через неделю. Пока сдадите анализы, пройдете необходимые процедуры – перечислял я стандартный порядок.

Вы не поняли, я не хочу.

Лилия ухватила меня за руку:

Пожалуйста, не уходите. Побудьте со мной.

Я смутился, как пацан. Сел на краешек стула, улыбаясь, как последний дурак. "О чем с ней говорить?!"

Лилия… – начал я.

Не надо. Давайте помолчим, – предложила она, держа мою ладонь в своей. Я вздохнул с облегчением. Лилия прикрыла глаза. "Кажется, уснула". Я прокрался к выходу, стараясь ступать как можно тише.

Вечером я снова пялился в монитор. Внимательно рассматривал фотографии Лилии, с жадностью читал все, что только смог найти. Чувствовал я себя при этом полным идиотом, но остановиться не мог.

Утром я в первую очередь навестил Ледневу: заученные фразы, прилипшая улыбка.

– Скажи, ты когда-нибудь любил? – вдруг спросила она.

Я смутился.

– Ну, я не знаю… когда-то давно, в школе… "И когда мы успели перейти на ты?"

– Значит, не любил, – перебила меня Лилия. – А я вот любила. Однажды. Очень сильно. Даже вены себе резала, – она продемонстрировала шрамы на тыльной стороне запястья.

Я почувствовал укол ревности. Из-за меня точно никто не резал вены. Тем более, такая девушка, как Лилия.

Неделя пролетела, как один день. Днем я часами просиживал у Лилии, вечерами любовался ее фото в интернете. "Болван, – ругал я себя. – Ей осталось от силы полгода. Нашел, в кого влюбиться".

Настал день операции. Ненужной, бесполезной операции.

– Возьми меня за руку, мне страшно, – попросила Лилия, когда я вошел в палату.

Так мы и шли. Медсестра катила каталку, а Лилия держала мою ладонь.

Пожалуйста, забери меня отсюда, – еле слышно прошептала Лилия на подходе к операционной.

Нужно кое-что уточнить. Я на рентген, – сказал я медсестре, забирая у нее каталку.

Едва соображая, что делаю, закатил каталку в лифт. Перед глазами стоял ошарашенный взгляд медсестры.

Мы спустились в подземную парковку, я бережно усадил Лилию на переднее сидение, пристегнул ремнем. Прыгнув на место водителя, с третьей попытки попал ключом в замок зажигания. Руки мелко дрожали, сердце колошматилось где-то в горле.

Не волнуйся, Вадим, все будет хорошо. – В ее устах мое имя звучало как музыка.

Только сейчас до меня начало доходить, что я наделал. В лучшем случае, пополню ряды безработных, в худшем, заключенных. Я вырулил на проезжую часть, влился в поток автомобилей. «Куда теперь? Главный нас из-под земли достанет». Мы мчались за город, встречные машины попадались все реже. Деревья все плотнее подступали к трассе.

Как красиво, – вымолвила Лилия.

«Как можно думать о красоте, задницы бы унести", – зло подумал я. В голове бился единственный вопрос: "Что делать? Что делать?"

Куда мы едем? – поинтересовалась Лилия.

Куда глаза глядят, – ответил я. – Как Бременские музыканты. Как там в песне поется: "Наш ковер цветочная поляна".

Наши стены – сосны-великаны. Спасибо, – вдруг сказала она.

За что? – удивился я.

Ты знаешь, – произнесла Лилия.

Мы проехали какой-то поселок.

Может… – я указал на маленький дачный домик, жавшийся к лесу. Дом выглядел заброшенным. Участок зарос бурьяном, давно некрашеный забор покосился. Я опасливо взглянул на Лилию.