Смотрю на нее во все глаза и не могу нарадоваться. Веселеньких веснушек на ее лице стало значительно больше. Некогда печальные глазки горят подстать румянцу на щеках, и улыбка на губах теперь не сходит.

— Так ты, Настя, надолго к нам? — интересуюсь у нее.

— На неделю, — отвечает, улыбаясь. — Нужно присмотреть за бабушкой, пока родители Ромы будут отсутствовать.

— Кстати, как они?

— Улетели на отдых.

— О-о, интригует.

Отвлекаясь на секунду, благодарю официанта, который подает на стол наш скромный заказ. Мне достается кофе и целых два пирожных с ягодной начинкой, и Насте — обыкновенный черный чай с тремя шоколадными эклерами. Вот это аппетит.

Сколько знаю ее, подруга всегда мало кушала, а тут облизывается на сладкое, которое раньше вовсе не любила. Я тоже сегодня набрала как не в себя. И это после утреннего несварения.

— Все же сошлись? — задаю вопрос о родителях.

— Мы с Ромой держим за них кулачки, — говорит Настя, но дальше эту тему не развивает. Наверное, чтобы не сглазить. Ведь история у них такая душераздирающая, что любая «санта-барбара» отдыхает. Знаю только, что отец Ромкин напортачил много лет назад, теперь, вот, замаливает грехи перед сыном и его матерью.

— Что у твоего мужа слышно? — перевожу стрелки на ее новоиспеченного супруга и набрасываюсь на сладость.

М-м-м. Как вкусно... Ум отъешь.

— Все хорошо у Ромы. Он молодец, старается, — Настя откусывает кусочек своего эклера, и присоединяется к моим стонам, посвященным приторно-сладким пирожным.

Сегодня я ощущаю этот вкус особенно ярко, и внутренне ликую, что необъяснимый тухлый запах, преследующий меня с самого утра, наконец-то, отпустил мои ноздри.

— А как у тебя с работой?

Помню, как она рвалась устроиться еще год назад, когда они с Ромой переехали в столицу.

— Пока никак, — и загадочно так вздыхает. — Работа откладывается на неопределенное время.

Хмурю брови и перестаю жевать.

Я понимаю, Рома нехилые деньги заколачивает, Настя могла бы лежать и плевать в потолок, но этого делать она не станет. Просто не привыкла филонить. На самом деле, девчонка чуть ли не с пеленок работала, чтобы выжить.

Она творческая и трудолюбивая натура, и не из тех, кто может испугаться какой-либо работы. Здесь дело в другом.

Ее опущенный взгляд в чашку и хитро приподнятые уголки губ не ускользают от меня.

— Интересно, почему? — напираю на нее вопросом, а в груди теплится догадка.

Шанс того, что я могу быть права, становится просто огромным, когда Настя поднимает на меня глаза, наполненные счастливым блеском.

— Я беременна, — произносит тихо, чтобы услышала только я.

— Боже, дорогая! — тяну к ней руки через весь стол, чтобы обнять ее заново. С наибольшим трепетом, заботой и любовью. Вот, как я ее обнимаю.

— Когда ты об этом узнала?

Мои глаза бегают по ней в поисках очевидных признаков беременности. Их пока нет, значит, срок небольшой.

— Вчера, — опять тихо.

Сажусь вновь на место и принимаюсь ерзать. Еще бы! Внутри меня все свербит от такой новости.

— А Рома? — нервно закидываю в рот куски пирожного.

— Я пока не говорила ему, — поджимает губы. — Мне необходимо было сюда прилететь, а узнав о моем положении, он вряд ли бы меня отпустил.

— И как это... ощущается?

— Беременность?

— Ага.

— Пока никак. Самочувствие обычное. Задержка около двух недель. Сонливость небольшая прибавилась.

— Просто невероятно, у вас будет малыш! — не сдерживаюсь, ору на весь кафетерий, и Настя смущенно оглядывается по сторонам. — Ох, прости, я просто так рада за тебя... за вас, что готова кричать об этом на весь мир.

Подруга понимающе улыбается.

— Какой срок? — не перестаю сыпать вопросами.