Такого юбиляр не ожидал. Его песни все вроде уж спеты. Что делает эта молодёжь?! Он бросил любящий взгляд на Шуру, как бы с укоризной покачал головой.

– Ну тебя, Гульшагида!

– Одну только песню, какую сами пожелаете.

Аксакал посмотрел по сторонам, растрепал свои густые волосы, подумал немного, ладонями сжав подбородок, и расхохотался громким голосом.

– Тогда удивлю я вас. Мы в молодости так веселились. – И запел какую-то старую песню с непонятными словами:

Голос юбиляра был низкий и, несмотря на возраст, очень сильный, мощный, с красивым тембром. Пел он с большим чувством. Зал был пленён таинственностью песни. Мало кто понимал её смысл.

После пения зал, затихший на некоторое время в недоумении, придя в себя, снова начал шумно приветствовать Аксакала. А я сидел, боясь, как бы не обрушился потолок «Акчарлака».

Дорогой читатель. Эта песня и мне знакома. Я знаю историю, каким образом она запала в сердце юбиляра. В начале пятидесятых годов прошлого века в Казанской Высшей партийной школе учился некто Амир Шахназаров из Альметьевского района. Был на войне. Вернувшись с войны, с головой ушёл в работу. Благодаря своим способностям быстро вырос с колхозного бригадира до заведующего отделом райкома партии. Потом в Казани повышает знания. Слушателями партшколы были в основном семейные мужчины, а среди женщин преобладали оставшиеся из-за войны в старых девах или так называемые «соломенные» вдовы, не желающие себя обременять семейными узами. Хотя альметьевский парень был ещё холост, в свои под тридцать лет почему-то со своими однокашницами у него не складывались отношения. Он каждый вечер отправлялся в общежитие пединститута, расположенное на Товарищеской улице. Несмотря на некоторую внешнюю привлекательность, на длинного, как жердь, слабого и худого парня свои девушки не обращали внимания. Говорили с издёвкой: «Чем ходить с этим балбесом, лучше ходить с палкой в руке».

К его счастью, в институте учились и татарские девушки, приехавшие из Румынии. В одну из них он безумно влюбился. Песню «Асабай» он у неё и выучил. Что поделаешь, в ту пору не разрешалось заключать браки с иностранцами. После окончания учёбы девушки, оставив в сердце глубокие раны и непроходящую тоску, уехали на свою родину. Вот уже сорок лет Амир Шахназаров во время застолий успокаивает свою душу этой песней.

Правда, однажды сделал попытку увидеть её. Когда изменившиеся порядки открыли путь за границу, он взял путёвку и поехал в Румынию. Однако девушку он не смог увидеть: во время беспорядков семьдесят седьмого года она уехала в Америку. После неудачного и досадливого путешествия душа у Амира немного успокоилась и притерпелась. И всё же в глубине сердца остался чистый ключ, способный временами извергать тоску.

У Амира Шахназарова в Казани есть ещё одно место, пробуждающее струны его сердца. Оно находится на пересечении санатория «Казань» и трамвайного парка. Проезжая мимо, он, будь то зима или лето, высовывает из окна машины свою большую голову и приветствует окна углового пятиэтажного дома. Правда, знакомых Амиру окон давно уже нет. Их в смутные времена заделали и даже заштукатурили. Сейчас только следы остались чуть-чуть заметными, но этого вполне достаточно для обновления воспоминаний. Возвращаясь с именин, он ещё раз проводил взглядом этот дом. Об этих событиях мы расскажем позже.