– И зачем декану твоего университета нужен бал? Да еще и такой, которого не было уже два века? – удивилась Юля.

– Как же ты не понимаешь? – воскликнула Евгения, – Это огромная возможность обменяться национальной культурой, погрузить их в атмосферу.

– Это прекрасно. Тебе нужна моя помощь? – спросила Ольга и продолжила смотреть на меняющиеся картинки за окном.

– Нет, вообще-то я уже все сделала и все приготовила. Необходимо добавить только две детали, – Женя хитро посмотрела на сестер, и голос ее стал выше.

– Какие еще детали? – подозрительно спросила Юля.

– Вас, девочки! – радостно объявила она.

Младшая Трубецкая вскрикнула от восторга, а Ольга шумно и недовольно выдохнула.

– И когда будет этот бал?

– Завтра, – коротко ответила Евгения.

– Завтра?! – переспросила Юлия и захлопала в ладоши.

– Завтра… – тихо и грустно повторила Оля и продолжила наблюдать за дорогой.

Тем временем автомобиль уже привез их к крыльцу двухэтажного кирпичного дома, который принадлежал семье Джека Дейли. Женя собиралась снять его на время своей учебы.

Кирпичный дом цвета дерева стоял на окраине Лос-Анджелеса. Сделанный в готическом стиле, с четырьмя острыми крышами и небольшими колонами при входе, он занимал почетное место в памятниках архитектуры города. Дом был окружен клубами с самыми разными цветами. Внутри все было чисто и светло, много света и воздуха. Женя перенесла в этот дом все тепло, которое Александра Михайловна вкладывала в своё хозяйство и свою семью. Все тут дышало заботой, любовью и новыми делами. Словно трое великанов, три широких дивана, обтянутых темно-коричневой кожей, сидели покоем в центре ярко-белой гостиной, уставившись на квадратный молодой стол-трансформер. Белый стол был низкого роста, и, вероятно, очень боялся великанов и огромного многоярусного круга над своей головой, которого мы с вами называем люстрой. Круг образовывали сцепившиеся за руки двухцветные цилиндры, люстра свисала довольно низко и диаметром была не меньше метра. За диванами в нескольких метрах стоял камин из белого камня, на своих плечах он гордо хранил семейные фотографии в разноцветных рамках. Женя с сестрами, совсем малышками, сидит у папы на руках, и три пары их круглых глаз испуганно смотрят в камеру, тут же и фотография школьного выпускного, вся семья вместе. Четыре черно-белых снимка с Женей и Джеком на конной прогулке, и еще несколько портретных фотографий старшей Трубецкой. Около камина лежал пушистый, словно персидская кошка, ковер, и все называли его персидским, хотя на самом деле он был очень американским. Но ковер не обижался, он вообще не задумывался о своем происхождении, просто лежал и смотрел на огонь, играющий в камине. За камином комната делалась на две части, справа располагалась кухня с множеством шкафчиков и овальным деревянным столом для готовки и больших пиршеств, а слева во всю стену зеркальный шкаф и лестница на второй этаж. Все пять спален и две ванные комнаты находились наверху. Эта стандартная планировка европейских домов оказалась по душе новой хозяйке.

Женя и Юля отправились на кухню, а Джек и Ольга, увлекшись беседой, остались в гостиной, даже не заметив отсутствие девушек.

– Подай соковыжималку, – попросила Женя, указывая на один из шкафов взглядом.

Юля поспешно открыла дверцу и, фыркнув, произнесла негромко:

– Зачем тебе в доме эта штука? Неужели нельзя в кафе сока попить?

Женя взяла из рук сестры аппарат и, нежно улыбаясь, ответила:

– Мы же сейчас не в кафе, а сок будет.

Она стала очищать фрукты и аккуратно складывать их в ёмкость. Юля застыла на несколько минут, наблюдая за ловкими движениями рук сестры, а потом выпалила: