– Я тоже отойду, – сообщил Артур, вставая из-за стола.

– Не стоит, – тихо сказала Женя, но ее уже никто не слушал.

Трое остались за столом. Переведя дыхание, они решили продолжить ужин, на этот раз без нежелательных персон и взрывных элементов.

У лестницы Артур догнал Ольгу, остановил ее и встал на ступеньку ниже, чем она.

– Зачем ты приехал? Тебе снова стало скучно? – тихо и зло спросила Трубецкая.

– Я приехал посмотреть, может, что в мире изменилось, – почесав затылок и оглядевшись, ответил он.

– И как? – изогнув левую бровь, прошипела Ольга.

– Небо все еще над головой, рубль растет, за границей говорят по-английски, – все по-прежнему бессмысленно тоскливо, – печально констатировал Артур.

– Убей кого-нибудь, развеешься,– бросила Трубецкая и собралась уходить, но Артур не дал ей этого сделать, крепко схватив за руку.

– Тебе прекрасно известна правда, – прошептал он, а затем, отпустив руку, уже громким голосом добавил, – но ты вольна называть это как хочешь.

– Скажи мне честно, – умерив свой пыл, сказала Ольга, – зачем ты явился в мой дом, зачем ужинаешь с моей семьей, шутишь и улыбаешься, что ты опять задумал? Что ты молчишь?

– Ты знаешь, зачем, – коротко обозначил молодой человек.

Такой дерзкий ответ поразил Ольгу до глубины души, это было через чур большое количество ошибок и проблем для одной невинной поездки к сестре. Опустив глаза в пол и отмахиваясь, она бормотала:

– Я не знаю, не понимаю тебя и не хочу больше никогда тебя понимать.

– За что ты на меня так злишься? – стараясь поймать ее взгляд, мягко говорил Цхавребов.

– Артур, – строго начала Ольга, – я не злюсь на тебя. Если ты думаешь, что я смогу достать тебя из твоей вечной скуки, то извини и найди себе другую игрушку для забавы.

– Я не ищу забавы, – он покачал головой.

– Просто хочешь развеять скуку, – всплеснув руками, сказала Ольга, – Мне все равно, называй как угодно. Оставь меня.

– Я действительно приехал из-за соревнований, но как только узнал, что вы здесь…

– Что? – воскликнула Трубецкая, – Что произошло? Решил не упустить момента и поиграть еще чьими-нибудь жизнями?

– Я пришел сдержать свое слово, – стойко выдержав все обвинения, пояснил Артур.

– Какое слово? – устало спросила Ольга.

Артур потупил взгляд, немного помолчал, переминаясь с ноги на ногу, и, взяв себя в руки, заговорил:

– Ты просила меня ответить на твой вопрос, и я дал слово ответить правду.

Ольга широко раскрыла глаза в изумлении, почувствовала, как что-то кольнуло слева в груди, и ,шумно выдохнув, сказала:

– Это уже не важно. Мне сейчас это не интересно, как, впрочем, и тогда.

Артур хитро сверкнул глазами, увидев небезразличие со стороны собеседницы, ухмыльнулся и продолжил говорить:

– Я безнадежный эгоист, так что я отвечу на твой вопрос, раз уж я нашел на него ответ.

Ольга покраснела от смущения и гнева, охвативших ее.

– А я-то думаю, неужели и, правда, изменился, – иронизировала она, – Нет, все хорошо, показалось!

– Ты спросила меня, зачем я делаю все это, – не обращая внимания на протесты Ольги, говорил Артур.

– На этот вопрос я знаю ответ.

– Рад, что ты умеешь анализировать, прошу не перебивать больше, – уверенным властный голосом сказал Цхавребов и, смотря прямо в глаза Ольге, произнес, – Так вот второй и, в сущности, единственный вопрос твой – любил ли я тебя. Отвечаю – да, любил.

Ноги ее немного подкосились, голова пошла кругом.

– Чтобы ответить на этот вопрос тебе понадобилось три года, – постепенно приходя в себя, говорила Трубецкая, – Не многовато ли? И к тому же, слово «люблю» имеет слишком размытые границы значения. Все проходит и это прошло. Я прошу тебя больше никогда не появляться. Прощай, Артур.