Несколько часов Ева провела за уборкой и готовкой. В то время телефон она ещё не купила, поэтому узнать, как скоро Никита вернётся, она не могла. Саша крутился вокруг мамы и пытался занять своими детскими «проблемами». Когда вечер подошёл к тому времени, что автобусы уже перестали ходить, – а в этой части города они заканчивали ходить раньше, чем в центре, – Ева поняла, что ночевать с выломанной дверью они остаются одни, без Никиты.

Снедаемая грустью, она расстелила постель и уложила ребёнка. Сначала Ева уговаривала себя: первый блин всегда комом и всё наладится, он просто случайно опоздал на последний автобус, поэтому его нет, но он очень сожалеет об этом. Она крепче обняла единственное родное существо, которое всегда рядом, дарит тепло и любовь, а по щеке медленно покатилась слеза, такая же одинокая, как и она. Как бы ей хотелось, чтобы эти слёзы были от радости, а не от отчаяния.

Малыш прижался ещё сильнее, чувствуя горечь матери, принимая половину на себя и облегчая страдания. Уткнувшись носом в грудь, он очень скоро засопел. Ева ещё долго пыталась оправдать Никиту, но так ни к чему не придя, уснула, крепко обнимая дитя. Посреди ночи она проснулась, как будто от толчка, сердце сжималось от одиночества, в комнате царила темнота. Пульс бешено колотился от испуга, источником которого было непонятное чувство потери. Придя в себя, Ева лихорадочно начала ощупывать постель и испытала шок – она одна.

«Как такое может быть?» – Она резко поднялась, включила свет и тихонько, чтобы случайно не напугать Сашу позвала его, но никто не откликнулся.

«Где он? Где он?» – мысленно кричала Ева.

За те считаные минуты, пока она металась по квартире в поисках маленького Сашеньки, Ева успела убить Никиту и похоронить себя заживо. Первый раз в жизни она на себе ощутила силу утраты, с которой материнское сердце никогда не сможет смириться.

Поняв, что в квартире мальчика нет, она выбежала за дверь, и увидела его ничего не подозревающего, уже ползущего обратно по длинному коридору.

– Господи! Ты что здесь делаешь? – она ринулась к ребёнку. – Ты не представляешь, как ты меня напугал, – подбежав, она подхватила сына на руки и заглянула в родные бусины глаз. – Никогда! Слышишь, никогда больше не пугай меня так, – шептала сквозь слёзы Ева, крепко прижимая ребёнка к груди.

Ничего не понимающий малыш, смотрел на плачущую маму и хлопал своим большими карими глазками, которые достались ему от отца. Тревога за жизнь своего ребёнка проходила и сменялась злостью на Никиту. В тот момент что-то оборвалось в ней, но Еве было некогда разбираться, что это. Время покажет и рассудит. Объём чаши терпения у каждого человека свой, а Ева обладала огромной выдержкой, которую подпитывала мечта. Сколько ещё она сможет идти слепо к своей химере? Сколько всего ещё переживёт на этом пути, прежде чем сойдёт с него?

Остаток ночи она провела в размышлениях о том, куда идёт. А, может, там за поворотом тупик? Но, в конечном счёте, пришла к выводу, что не узнает, пока не повернёт и не увидит своими глазами. Да и отступать не в её правилах.

Днём пришёл Никита, довольный и выспавшийся, с огромным букетом цветов, что не могло не подкупить Еву. Она никогда долго на него не обижалась, поэтому о выяснении отношений не было и речи. Ночное происшествие она оставила на своей совести.

Вечером в гости приехали новые друзья Никиты с полными пакетами еды, чем сразу расположили Еву к себе. Весь вечер отчитывали Никиту, что он должен уважать и ценить свою женщину, которая подарила ему сына. Говорили правильные слова, от которых Ева млела и мысленно приближалась мечте. Радовалась, что он нашёл взрослых, высокоморальных друзей, которые поддерживали здоровый образ жизни, негативно относились к наркотикам и поддерживали семейные узы. А самое главное, она обрела надежду, что его наставят на путь истинный, но ошиблась в очередной раз. Зато убедилась: чрезмерная жажда чего-либо делает человека слепым.