Звук раскатываемого по стволу латекса, и твёрдая головка упирается мне в промежность. Рваный выдох у виска и резкий толчок, но член не вошёл полностью, а я ощутила дискомфорт. Слишком большой для меня. Слишком.

- Ты такая маленькая… Даже здесь, - ему это, похоже, нравится, и плоть внутри меня двигается дальше. Растягивает, заставляет выгнуться и открыть глаза. - Закрой! - тут же приказывает Беслан, но я успеваю заметить выражение его лица. Совершенно безумное. От похоти перекошенное. Ноздри раздуваются, а челюсти плотно сжаты. Зверь. Яростный, дикий.

Он входит до основания, хотя я считала, что это невозможно. Вторгается, руша окончательно и бесповоротно все мои барьеры. Не только физически. Душа тоже сейчас нараспашку. Потому что глаза я так и не закрыла. Я смотрю на него. В его глаза. И в их отражении вижу себя. Раскрасневшуюся, с приоткрытым ртом и растрепанными волосами.

Толчок, и с моих губ срывается вскрик. Мне не больно, но чувствуется неприятное трение, однако то, что зарождается в самом низу живота и импульсами устремляется ещё ниже, с лихвой компенсирует неприспособленность моего тела к такому жесткому соитию.

Шах снова врезается в меня, отчего слышится шлепок тела о тело, и его мошонка ударяется о мои ягодицы. Ещё раз, и я вскрикиваю громче, цепляюсь за его предплечья, невольно царапаю их. Ещё и ещё. Одно движение сменяется другим, а Шах голодно набрасывается на мой рот. Не прекращая резких фрикций, прибивает меня к дивану своим телом, а губами и даже зубами истязает мой рот.

Тот самый страх, что заставлял меня дрожать вначале, теперь переродился и стал чем-то другим. Тем, что называют похотью. Только похоть разная бывает. Когда смотришь на красивого мужчину на улице или на обложке журнала. В кино, на худой конец. Когда твой парень нежно целует тебя в темном кинозале, а тебе хочется большего, но он не решается. Эта же похоть не похожа ни на одну из тех, которые мне приходилось чувствовать в своём теле. Она проникла в каждую клеточку, воспламенила кровь в венах. Как глоток огня. Как обжигающая кислота, омывающая плоть. И жар сильный. Я, кажется, начала гореть. Только Шаха это не остановило. Даже мой вскрик, когда взорвалась и рассыпалась под ним осколками.

Его движения на какое-то мгновение прекратились, а когда моё тело перестали сотрясать судороги, продолжились. Вбиваясь в меня с хриплым стоном, брал так, словно хотел этого годы. И пил меня своими губами, как погибающий от жажды, дорвавшийся до ручья.

Когда он замер, кончая, я была на краю сознания. Лишь холод, который вдруг заполнил душу, напомнил, где я и с кем. И кто я сама… Женщина, продавшая своё тело и предавшая любимого мужчину.

Он быстро освободил меня, поднялся. Не стесняясь своей наготы (в отличие от меня), прошёл к мусорной корзине, стащил презерватив.

Я смотрю на него сбоку, с той стороны, где его лицо не изуродовано, и нервно сглатываю. По мере того, как рассеивается в голове туман удовольствия, накрывает осознанием, что я сволочь. Пока я здесь занимаюсь сексом и испытываю оргазм под чужим мужиком, где-то там мой Сеня сидит в плену у бандитов.

И пока Шахбулатов надевает штаны, я решаюсь:

- Я хочу поговорить о… деньгах, - всё-таки выговариваю, хоть и даётся это очень нелегко. Я никогда раньше не занималась ничем подобным, и тот факт, что я переспала с мужчиной за деньги, меня дико смущает.

- Слушаю тебя, - накинув рубашку, поворачивается ко мне. Его лицо не выражает никаких эмоций и оттого абсолютно нечитаемо.

- Я хотела бы получить первую выплату пораньше… На этой неделе. Если, конечно, это возможно, - как же это гадко. Клянчить деньги, как какая-то попрошайка на паперти. Ужасно…