Один из нохчей, призванных караулить российских спецназовцев, в отличие от своих угрюмых, но молчаливых соплеменников демонстрировал враждебность вполне открыто, не стесняясь в выражениях. Причем основной мишенью он выбрал почему-то именно Протасова; у Александра тогда еще просквозила в голове тревожная мысль, что этот гад знает его, – чечен несколько раз назвал его по фамилии, хотя откуда, спрашивается, он мог почерпнуть это знание?.. Главное, уселся, сволочь, рядышком и злобно шипит, как заезженная пластинка: «Я всех твоих родственников убью и самого тебя, проклятый кяфир, тоже когда-нибудь зарежу, как последнего барана!» Иногда, правда, сбивался, говоря о своих угрозах как об уже свершившемся акте возмездия: «Я твою мать зарезал и отца твоего тоже р-резал…» Короче, заколебал, козлина чеченская… То как бы невзначай руку на рукоять своего дремлющего в ножнах тесака положит – а кинжал у него почти полуметровой длины, – то «сучку»[4] развернет так, что дульце прямо в лобешник Протасову нацелено, а сам потным пальцем охаживает спусковую скобу… Трудно сказать, чего он добивался. Скорее всего пытался элементарно давить на психику, эдакая проверка на вшивость… Примерно с час все это продолжалось, пока Протасову не надоели эти опасные игры. Он вызвал старшего охраны, попросив того удалить из помещения явно неуравновешенного субъекта; причем последний, прежде чем удалиться, еще раз злобно посмотрел на российского офицера и красноречиво чиркнул ногтем по горлу – я тебя, мол, все равно впоследствии найду, и тогда тебе точно не сносить головы…

Вспомнив эту неприятную историю, Протасов криво усмехнулся.

Надо было все же выйти из машины и начистить пятак этому борзому чечену. Хотя… Учитывая всю совокупность обстоятельств, мысль эта не только явно запоздала, но еще и до крайности глупа.

Немудрено, что он узнал этого типа, поскольку такие эпизоды, как тот, что имел место в Алхан-Кале, врезаются в память на всю жизнь. Этот нохча, сражавшийся в первую чеченскую кампанию с оружием в руках, в нынешних разборках, определенно, участия не принимает. Скорее всего перекрасился в лояльные оттенки и занялся каким-то бизнесом. Если бы это было не так, вряд ли он мог бы свободно раскатывать на своем джипе в особой погранзоне да еще иметь доверительные отношения кое с кем из местных сотрудников.

Что характерно, Протасов видел джип «Тойота», за рулем которого, вероятнее всего, находился этот его «давний знакомый», на дороге, ведущей к турбазе, в окрестностях которой нынче красуется чья-то комфортабельная вилла. Не связан ли часом этот тип с Тамарой и ее ближним окружением? Оч-чень может быть…

Протасов задумчиво потеребил подбородок. Надо же, как интересно получается… Второе по счету знакомое лицо, встреченное им за последние двое суток, – и опять чеченец!

Но этот второй Протасова не очень занимал. Промелькнул перед глазами как картинка из прошлого, ну и черт с ним! Что же касается другого вайнаха, спутника «юной леди»…

Ахмад, конечно, признал его сразу, еще у того злополучного озерца. Это было заметно по его реакции, по всему его поведению. Такое впечатление складывалось, что он хотел сказать «задержанному» нечто важное, но передумал в последний момент… Протасов же находился под «прессом» – на тебя нацелен ствол, да еще сама ситуация возникла крайне неожиданно, – поэтому в памяти «щелкнуло» не сразу, а спустя пару часов.

Наверное, ему все же следует переговорить с Ахмадом (в том, что Протасов принял предложение Тамары доставить его «до места», сыграло важную роль и присутствие рядом с ней этого человека). Желательно один на один – вряд ли чеченец захочет затрагивать некоторые детали своего прошлого в присутствии молодой женщины, на которую он, кажется, сейчас работает в качестве телохранителя…