– Не в мою смену! – с ехидством в голосе произнес милиционер, перенося весь свой немалый вес на нужную ногу. – Черти в аду обойдутся без нашей с вами веревки! Ишь чего удумали – казенный инвентарь тырить!..

Резкий рывок вырвал канат из-под ноги подполковника, опрокинув того на землю. Мгновение – и канат окончательно исчез в расщелине. А Хоботову почудилось, что сквозь отборный мат его товарища и невнятный скулеж молодого коллеги ему вдруг послышался чей-то далекий, но вполне различимый хохот.

***

Бетонная плита перекрытия легла на удивление аккуратно, полностью перекрыв яму. Хоботов, начинавший свою трудовую карьеру машинистом крана, быстро вспомнил азы своей первой профессии и смог за короткий промежуток времени разобраться в управлении башенного крана, который всего две недели назад смонтировали на строительной площадке. Благо освещение в котловане уже кое-какое имелось, и включить его оказалось достаточно просто.

Выступившие в роли стропальщиков подполковник милиции и мастер участка со своей задачей в целом справились неплохо. Единственное, что вызвало некоторое затруднение, – это то, что никто из мужчин никак не мог заставить себя спуститься в котлован, чтобы освободить из рымов плиты крючки цепного троса. Хоботов даже обматерил своих подельников, не поленившись при этом чуть ли не наполовину высунуться из кабины крана. Наконец, милиционер едва ли не силком столкнул Перина вниз и следом спустился сам.

Понадобилось совсем немного времени, чтобы они смогли убедиться: плита лежит основательно, неподвижно и точно над ямой, закрывая ее и не оставляя ни единого намека на ее существование. Крючки стропа освободили за считанные секунды. Выскочив наверх, мужчины тут же взялись за приготовленные заранее лопаты.

Когда прораб Хоботов закончил с краном и присоединился к товарищам, четырехметровой бетонной плиты уже не было видно. Ее неровным, но толстым слоем покрывал желтый и тяжелый от влаги песок. Понадобилось еще около получаса, и площадка оказалась полностью выровнена. Ничто более не напоминало о страшной темной яме, что так хищно поглотила более ста метров каната и, скорее всего, неудачливого сторожа.

Заметать следы несанкционированных действий на строительной площадке жилого дома, которую вело СМУ-23, закончили около половины третьего ночи. Подполковник милиции, перепачканный в песке и утративший всю свою свежесть и холеность, буркнул сквозь зубы: «Я щас, никуда не расходитесь!» – прыгнул в свой автомобиль и укатил в ночь, рыча мотором и разбрызгивая грязь из глубоких весенних луж.

Вернулся он менее чем через полчаса с холщовой сумкой, из которой пахло едой и характерно позвякивала стеклянная посуда. Мужчины расположились в бытовке, закрыв хлюпкую картонную дверь на все имеющиеся засовы, и просидели там до самого утра, до первых рабочих, которых привез на стройку желтый служебный «пазик».

Сторожа Ярушева – бездетного и одинокого семидесятилетнего пенсионера – так никто и не хватился. Только недели через три на объект позвонили из отдела кадров и, уточнив, что человек на работе больше не появляется, передали данные в бухгалтерию, дабы те вычеркнули его из зарплатных ведомостей. И все. Куда ушел, когда и с кем, и, самое главное, где сейчас находится, – никому не было интересно.

Глава 3

– …Дом строили непозволительно долго, с частыми остановками из-за разных происшествий, в том числе и несчастных случаев, коих за все время строительства, если верить документам, произошло целых шесть штук. Три из которых – со смертельным исходом. Вот такой вот домик под номером тринадцать возвели строители из нашего почти безоблачного прошлого.