Отделение железнодорожной милиции располагалось в небольшой одноэтажной пристройке к зданию вокзала. В светлое время туда можно было попасть прямо из зала ожидания. Ночью же эта дверь закрывалась на замок, и вход оставался только один – с улицы.

Обе двери вели в дежурную часть. Входящий из здания вокзала упирался лицом прямо в барьер, перегораживавший комнату. А вошедший с улицы видел этот барьер справа от себя. Милиционер у входа периодически обходил перрон. При необходимости туда выдвигался и дежурный сотрудник уголовного розыска. В редких случаях им помогал водитель, который обычно спал у своей машины, – гараж находился в полусотне метров от отделения. Но такое случалось нечасто, ночью приходил только один поезд. И ещё два – утром.

Ещё раньше, планируя возможные операции на вокзале, Проводник тщательно изучил и само здание, и помещение отделения, куда заглянул под благовидным предлогом. Дальше дежурной части он, разумеется, не попал да и не особо стремился – проход оттуда имелся только один и при необходимости легко блокировался.

Сам вокзал был старый, еще дореволюционный. Два зала ожидания разделялись помещением кассы. В правом зале, ранее предназначавшимся для «чистой» публики, имелся буфет, ныне, по позднему времени, закрытый. А вот из левого шел ход в отделение милиции.

Кассир, как и всякий нормальный человек, ночью спал. Хотя в помещении кассы и горел свет, создавая видимость бодрствования. Но окошко было закрыто фанеркой, которая не давала возможности разглядеть, что происходило внутри. Соответственно изнутри кассового помещения не просматривался вход в вокзал, мешала та самая фанерка. Где-то внутри служебных помещений бодрствовал телеграфист, да и дежурный по станции, надо полагать, не дремал. Имелось ещё некоторое количество станционных рабочих – ночная смена. Но все они никак не могли помешать спецгруппе – их пути нигде не пересекались.

Вот и тяжелая дверь в кассовое помещение. Чуть поблескивает металл петель. Но скрипят петли… и может внезапно проснуться кассир. Не станем лишать человека заслуженного отдыха – неправильно это.

Откупорена крышка банки и размазан по оконному стеклу мёд. Теперь газетку сверху, надавить… и повисают на газетном листе осколки стекла. Не звенит оно, ведь ничего не падает на пол. Две фигуры скользнули в окно и растворились в полумраке зала ожидания. Отчего полумрак? Так нет же никаких пассажиров! Никто не ждёт поезда, так зачем свет попусту жечь? Электричество денег стоит!

Вот и не заметил никто двоих неизвестных, что проскользнули к запертой двери, – отсюда может выйти дежурный милиционер. Но может он выйти и во внутренний двор. Именно потому дежурят там два человека.

Шло время.

Выпит уже чайник, и расслабленно откинулся на спинку стула дежурный по отделению. Задремал на широкой деревянной скамье помощник – имеет право! Когда-то же и ему спать полагается.

Время обхода, подошёл к двери милиционер, и поднялся со своего места дежурный. Должен же кто-то дверь за выходящим закрыть?

Прильнул милиционер к глазку, осматривает зал ожидания. Правильно, между прочим, делает, так и в инструкции написано.

Но пусто там, никто не дремлет на скамейках, не лузгают семечки ожидающие – нет никого, не время ещё.

Лязгнул засов, распахнулась дверь, и переступил порог постовой.

И тотчас же обратно влетел, скорчившись и хватая воздух открытым ртом, – очень уж крепко ему поддых заехали.

А перед лицом ошеломлённого дежурного по отделению недвусмысленно качнулся револьверный ствол. Странный какой-то… зачем-то на него толстую трубку навернули…