Питер помог ему залезть в каморку.

– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что этого малого убили, а потом притащили сюда его кости?

– Не знаю. Нет, с той стороны ничего нет. Фу, как здесь воняет плесенью!

Чарльз выбрался наружу.

– Давай еще раз взглянем на задвижку.

Он несколько раз повернул ее. Двигалась она с большим трудом.

– Вряд ли картина могла повернуть ее.

Чарльз приблизился к лежавшей на полу картине и внимательно осмотрел разорванную проволоку. Она была старой и ржавой. Если ее разрезали, то столь искусно, что на ней не осталось никаких следов.

– Согласен, – кивнул Питер. – Но как тогда все произошло? Кто это подстроил и, главное, зачем? Ничего себе шуточки.

– Если это подстроено, то явно не ради розыгрыша, – медленно произнес Чарльз. – Все могло произойти само собой. И все же я сомневаюсь.

– Но кому понадобилось…

– Да не знаю я, черт побери! Положи череп на место и закрой тайник. Завтра похороним кости.

– Завтра Селия с Маргарет упакуют вещи, и мы уберемся отсюда.

Чарльз посмотрел на Питера.

– Лично я остаюсь. Никакое привидение не выживет меня отсюда. А ты как?

Тот усмехнулся.

– Ладно, я тоже остаюсь. Но если ты считаешь, что кто-то намеренно пугает нас, чтобы вытурить отсюда, я съезжу в город и привезу свой армейский пистолет. И вовсе не потому, что я с тобой согласен. Если картина ударила по розетке достаточно сильно, она вполне могла ее повернуть. Ты не хочешь обыскать дом?

– Слишком поздно. У того, кто здесь побывал – если он вообще существует, – было много времени, чтобы смыться.

Чарльз положил череп в тайник и задвинул панель.

– Бауэрс уберет осколки. Думаю, ему не следует говорить про эту нору.

Он успел спуститься до половины лестницы, когда дверь, ведущая во флигель, где жили слуги, распахнулась, и в холл влетел Бауэрс с побелевшим лицом и безумными глазами. Когда Чарльз окликнул его, дворецкий дернулся, словно в него попала пуля.

– Ах, это вы, сэр! – воскликнул он. – Сэр, я видел его – этого Монаха! О господи! И зачем мы только сюда приехали!

– Чушь! – раздраженно бросил Чарльз. – Что значит «видел Монаха»? Где?

– За окном, сэр, при свете луны, так же четко, как сейчас вижу вас. Он парил над лужайкой в длинной черной рясе. Есть предел человеческим силам, сэр, и я не останусь здесь даже за тысячу фунтов!

– Успокойтесь! – вмешался Питер. – И покажите нам, где вы видели своего Монаха.

– Из окна буфетной, когда закрывал его на ночь. Он двигался по лужайке в сторону деревьев и в них исчез, сэр. Сейчас его уже не видно, он пропал. Но это знак для всех нас.

– Ладно, посмотрим, – произнес Чарльз. – И ни слова вашей жене, Бауэрс.

Спустившись в холл, он взял из стойки массивную трость.

– Питер, принеси свой фонарик. Мы выйдем через заднюю дверь.

– Вы искушаете судьбу, сэр, – прошептал Бауэрс, следуя за ними.

Чарльз отодвинул задвижку на двери, ведущей в сад.

– Не бойтесь, Бауэрс. Привидения не причинят нам вреда.

– Не скажите, сэр, – вздохнул дворецкий.

Дверь распахнулась. Сад заливал лунный свет, но в гуще деревьев было темно. Вокруг царила тишина, ни один листок не трепетал на ветру.

– Надо посмотреть за деревьями, – тихо предложил Питер.

– Не ходите туда, сэр, – взмолился Бауэрс. – Всякое может случиться!

– Я же не прошу вас туда идти. Возьмите себя наконец в руки!

Питер и Чарльз двинулись через лужайку к перелеску.

– Игра воображения, – проворчал Питер. – Слава богу, что он не видел скелет.

Он вдруг схватил Чарльза за руку. Вдоль полосы деревьев двигалась какая-то тень.

– Там кто-то есть, – прошептал Питер. – Осторожнее.

Они двинулись вперед под прикрытием разросшейся живой изгороди. Внезапно из темноты выскользнула фигура, тотчас же застывшая на краю лужайки. Лицо было скрыто в темноте, но оно было обращено к ним, словно стоявший дожидался, когда к нему приблизятся. Молодые люди невольно замедлили шаг – было что-то жуткое в облике незнакомца, облаченного в длинное одеяние, похожее на рясу. Вдруг фигура пошевелилась, и чары рассеялись.