Он придержал.

Но прижимать к себе не стал.

И я ощутила свободу. Взлетела на ноги как сумасшедшая. Бросилась от него в сторону. Прижалась спиной к балконной двери, закрыла оголенное тело халатом.

– Лапуль, ну, чо ты? – Лихач поднялся на ноги.

Красные полосы от моих ногтей разрисовали его тело. Штаны съехали еще ниже по бедрам. Открыли взгляду тонкую блядскую полоску в низу его живота.

Крепкого. Подтянутого.

Я невольно сглотнула.

Мужик-то горячий. Накачанный. Взгляд порочный, с поволокой. Просто секси-идол как в фильмах. И оттого он еще больше опасен для меня.

– Не подходи! – я выставила вперед ладошку. – Не смей меня трогать! Иначе я…

– Что? – он лениво шагнул ко мне.

– Выброшусь нахрен!

Я рванула ручку на балконной двери и выскочила наружу.

Схватилась за ограждение балкона и перегнулась через него.

– Лапуль…

– Я не шучу, Лихач, – меня уже трясло. – Я выброшусь! И ты будешь виноват в моей смерти.

– Все, все! – он поднял ладони кверху. – Все. Не буду трогать! Заходи обратно.

– Честно? Обещаешь?

– Без базара. Иди. Нахер мне такая ебанутая?

Он отступил вглубь гостиной.

Показал руками направление к выходу в прихожую.

Я заколебалась. А если врет? Если я сейчас зайду, а он опять начнет приставать? Ему с его силищей это ничего не стоит.

Но если на самом деле хотел бы меня изнасиловать, то уже, наверное, сделал бы это, верно?

Я поставила ногу на порожек балкона.

– Отойди подальше.

– Лапуль, дверь в прихожей закрыта. Мне в любом случае придется пойти с тобой и открыть ее. Врубаешься? Я тебя не трону. Заходи. Мне нахрен не упала девчонка, которую надо силой принуждать.

Я поверила.

И пошла.

А что еще оставалось? Орать с балкона «Помогите»? Ну, зашибись, ага. Меня и так бабки на лавке проституткой зовут за мои отлучки суточные в клуб.

– Не думал, что такая конфетка окажется такой трусихой, – Лихач протянул руку к дверному замку.

Отодвинуться было некуда. Так что его прикосновение обожгло мне кожу на предплечье.

Но я стерпела.

Не дернулась даже.

– Ты же не против, если я продолжу музыку слушать? – его грешный шепот из-за плеча был слишком интимным.

– Ты обалдел? – я развернулась к нему.

Впечаталась в широкую грудь. Практически уткнулась губами ему в шею.

– Лапуль, ну, так я-то не с работы. И мы с тобой не договорились.

– Ты издеваешься? Что я тебе сделала? – мне стало до смерти обидно.

– Ты не сделала, – он чуть приобнял меня заново. Едва ощутимо, но мне и этого хватило, чтобы мурашками покрыться. – Выбирай. Или музыка, или ты со мной на свидание идешь.

– Ни то, ни другое!

– Так не бывает, Лапуль, – он запрокинул мне голову. Наклонился, согрел дыханием мне губы. – Видишь, я тебя не трогаю почти. Ни к чему не принуждаю. Но ты реально подумала, что я тебя вот так просто отпущу?

Я поежилась.

С ночи моросил противный стылый дождь. Ненавижу такую погоду. И ненавижу свои ночные смены.

Вообще не люблю свою работу.

Но другой, увы, нет. И пока не предвидится пока что.

А значит – улыбаемся и пашем.

Я сбежала по ступенькам крылечка. Все по накатанной. Автобус, клуб, форма, шум, гам, пьяные морды гонщиков-завсегдатаев и случайных залетных гостей. А еще сегодня суббота. Значит, я до самого утра не присяду.

Яркое желтое пятно на краю парковки выделялось.

Притягивало взгляд.

Я поморщилась.

Тачка Лихача. Он вчера на ней и в клуб приезжал. Новые классные тачки там обсуждают шумно и увлеченно.

Я шла по тротуару и приглядывалась.

На капоте ярко блестел значок: мощный котик в прыжке. Значит, Лихач катается сейчас на Ягуаре. Хорошая машинка, мощная.

И дорогая.

Особенно вот такая, спортивная модель.

В общем-то, на этом мои познания в автомобилях заканчивались. Марки и цены. И все. Сложно их не запомнить, когда девчонки-официантки только о них и болтают. Ну, еще о тех, кто ими владеет.