Я тяжелее всё выигрывал сраженья,
Награды оценив удавшейся строкой.
Нанизыванье слов на мысль – что игра!
И мир возник другой: любви, невзгод и грусти,
Где в душу, чтобы быть, чужих пустить пора
И навсегда войти в тот мир, но если пустит.
А там награды нет, но лишь смириться надо,
Что каждый раз решать, кто ты, и бесконечен спор,
Сомненье лишь твой друг, Фемида и отрада,
И что поэтом быть – не хлеб, а приговор.
«Фото сохраняет лики, стены …»
Фото сохраняет лики, стены —
Всё, что время рушит
Безвозвратно…
Память сохраняет запах,
Тембр, звук походки,
Ласки и привычки…
Полотно хранит эпоху,
Взгляд, художника волненье
На столетья только, может быть,
Это всё неоценимо и неукротимо,
Но, увы, оно подвластно тлену…
А стихи навечно высоко
Сохраняют в океане звёздном
Сущее нетленными словами.
«Запахами мир наполнен…»
Запахами мир наполнен,
Жизнь идёт сквозь них неспешно.
Детство флоксы мне напомнят,
Хвои запах и черешни,
Запах ландыша был долгий —
Мамы и жены любимой,
Эти запахи, как догмы,
От любви неотделимы.
Запах ворвани, креозота,
Рельсов, станций старых, новых,
Запахи махры и пота,
Сапогов войны кирзовых.
И предательства и дружбы
Часто запахи терзают,
Верстовыми, что ли, служат
По ночам и со слезами?
Их в коллекцию не сложишь,
Не запрёшь в чулан по банкам,
Но найти их можно всё же
В памяти по полустанкам.
Там они – как часовые
Лет, потерь, побед, свиданий,
Для меня они живые,
И со мною непрестанно.
Сколько ж запахов с годами
В закоулках душ усталых,
Только что бы было с нами,
Если вдруг бы их не стало…
«Где теперь душа твоя, не знаю…»
Лёше Садовскому
Где теперь душа твоя, не знаю…
Как нам по душам поговорить?!
В мире равнодушных замерзаю…
Но жива связующая нить.
В час, как сердце биться перестало,
Кошка родила тебе котят,
Птица в дом впервые залетала,
Души бродят, где они хотят.
И с тобой мы повидались ночью —
Ты же говорил, что смерти нет…
Только получилось кратко очень —
Ранний в дни июньские рассвет.
Помнишь, как мне горло власть сдавила,
Ты один советчик верный был.
Понял я тогда, с какою силой
Ты её бежал и не любил.
О себе писать не разрешая,
Память для чего хотел стереть?
Все твои поступки воскрешают
Жизнь твою и попирают смерть.
Мы ж вчера с тобою говорили,
Что же делать. Как теперь мне быть?
Как душе скорей расправить крылья,
Чтобы по душам поговорить…
«Ты всю жизнь на одной ладони…»
Ты всю жизнь на одной ладони
Прочитала: и былого след,
И того, что душу только тронет,
И чего ещё в помине нет.
Может быть, проверить строго надо
Всех твоих фантазий торжество,
Но какая мне была услада
Видеть праздник счастья твоего.
Никаких сомнений и агоний,
Никого терять и провожать…
Жалко мне, что только две ладони
Я могу тебе для счастья дать.
«Правда – или так хочется…»
Правда – или так хочется
Мне,
Звуки от одиночества
В тишине.
Кажется, мне сочувствует
Дом необжитый мой,
Прячется что-то чуткое
Тишиной.
В старый халатик кутаной
Прямо ко мне
Ходит память беспутная
В тишине.
«Пергаментным лицам старух…»
Пергаментным лицам старух
Морщины доверили тайны
Великих побед и разрух,
И в дружбе они не случайны.
Но чтобы прочесть и понять
Слезами пробитые строки,
Пришлось нам прожить и принять
Суровые жизни уроки.
Минует столетье почти,
И память рискует забыться,
Нам время прочесть и почтить
В глаза нам глядящие лица.
«Жизнь – латаный халат…»
Жизнь – латаный халат,
В чистку не отдашь.
Виноват – не виноват —
Всё на карандаш.
Тёмных пятен не свести,
Дыр не залатать,
Как прожить по совести,
Не корёжа стать?!
И фасон не изменить,
Так ходи, как сшит,
Пусть по швам протрётся нить,
Время не спешит.
Это мы спешим, спешим…
От себя бежим?
Знать, халатом мы своим
Всё же дорожим?!.
«То запах твой, то голос, то шаги …»