– Ну Люд, ну ты же у нас предприимчивая, – лукаво улыбнулся Владимир, зная, как задобрить Лапину, – давай что-нибудь придумай, а?

Лапиной комплимент понравился, и она довольно заулыбалась.

– Да ладно уж, но только ради вас, а то же вы, бедный, у нас совсем зачахнете при таком плотном графике-то! – она покровительственно на него посмотрела и с искренним сочувствием в голосе продолжила, – Сами-то, небось, даже не пообедали сегодня!

Он махнул рукой в ответ и усмехнулся, его забавляла эта материнская забота.

– Да ладно, знаю же, что не успеваете! – она порылась в сумке, достала оттуда пачку печенья и протянула ему две штучки:

– Нате, угощайтесь!

–Ну спасибо, что поделилась! – поблагодарил он, поесть он действительно не успел, куда уж там, не всегда успеешь за время перерыва куда-нибудь заскочить перекусить, а при учениках не будешь же в машине есть сидеть и бутерброды жевать. Ну а Лапина взяла уже себе в привычку на каждом занятии подкармливать его. Помнится, придя к нему на первое вождение, она воскликнула: «Мамочки, Владимир Анатольич, да разве ж мужику положено таким худым в тридцать лет выглядеть? Вы, конечно, у нас красавец мужчина, в самом расцвете сил, но так не годится! Вы моложе моего Васьки выглядите, а ему двадцать пять только, зато благодаря мне какой упитанный, есть где за бочка потрогать!» – загоготала Люда, – «Но мы это исправим, не боИтесь!» – уверенно заявила она, – «Откормим и приведем в божеский вид! Жениться вам надо, а то так без домашних харчей совсем зачахнете!»

Никакой явной дистрофии, по правде, не наблюдалось, но Лапиной, которая сама была довольно пышной комплекции, это было не доказать. Лапина никакого стеснения не ведала, поэтому обычно говорила, что думает, не шибко заботясь о том, прилично это или нет по отношению к собеседнику. Поэтому Владимиру Анатольевичу приходилось мириться с тем, что он вечно несчастный, недокормленный и уставший, а миссия Люды заключается в том, чтобы окружить его заботой, что у неё неплохо выходило.

Люда помолчала пару минут, пережёвывая печеньку, потом поводила ручкой в воздухе, словно что-то соображая, и наконец вынесла вердикт:

– Короче, я тут помыслила, значит. Вставьте пока эту мадам новенькую на вечер, главное, чтобы уж недельный график не ломался, потому что никто поменяться уже не успеет по работе, да и вообще. А я на теории с девками покумекаю, куда кого пораскинуть… ну, как-то так…, – она взглянула на него и вздохнула так тяжко, будто только что решила государственную задачу.

–Давай хоть так, – согласился Владимир, – только ты уж на новенькую не наезжай особо, поговори по-нормальному, а?

– Ой, да что вы! Да я ж сама доброта! Разве ж я могу что такое? – она сделала невинные глазки, которые правда не очень соотносились с несколько хищноватым выражением в её глазах, чувствовалось, что она уже что-то такое себе задумала.

– Да ну тебя! – рассмеялся он, – Я тебя серьёзно прошу а ты всё хиханьки да хаханьки!

– Серьёзно так серьёзно! Обещаю, сразу придираться не буду, только потом!

Он покачал головой и протянул её карточку со своей подписью.

–Чао! –томно произнесла на прощание Лапина, выползая из машины, и послала ему воздушный поцелуйчик. Он усмехнулся и мотнул головой, потом на секунду прикрыл глаза, вздохнул, вылез из машины, пересел за руль, и поехал в сторону дома.

До начала смены оставалась ещё минут десять. Владимир, как обычно, раньше времени подъехал на стоянку к школе. Потянувшись, он накинул куртку и вылез из машины. Погодка была отвратительная: был конец февраля, с утра ещё было почти темно, да к тому же моросил противный дождик, под ногами грязная кашица из песка, снега и глины. Он добежал до ближайшего киоска купить сигарет. В это время подъехала вторая учебная машина, Владимир подошёл поздороваться.