Первым вышел Стас, с автоматом наизготовку, вторым вынырнул Макс. Через распахнутую дверь отчётливо тянуло гарью. Пригнувшись, они быстро перебегали открытое пространство до пожарной вышки. Я же, вжимаясь в дверной косяк, держал руку, стоявшей позади, Виктории. За то время, пока мы сидели в коридоре, Стас помог подогнать шлем так, чтобы он не сползал ей на глаза, и теперь эти глаза были полны решимости, несмотря на бледность лица и закушенную губу.

Скоро добежав, парни заняли позиции у низенького крыльца и замахали нам.

– Вы первая, а я за вами. – От волнения я опять перешёл на «Вы».

Отсчитав три секунды, бросился следом за удаляющейся спиной в бронежилете. Мне не верилось, что мы добежим нормально. С каждым шагом, приближающим нас к заветной двери, накатывала паника, – «Вот, сейчас, сейчас раздастся это сраный крик». Но, все было тихо, если не считать нашего загнанного дыхания и хрипа монстров из-за забора.

Оказавшись внутри вышки, Макс первым делом закрыл на засов тяжёлую металлическую двери и мы, не сговариваясь, бросились наверх. Перепрыгивая по три-четыре ступени, я выжимал из своих новых способностей максимум и, фактически, через несколько секунд оказался в комнате хозяина спасительной для нас автобазы. Подбежав к северному окну, аккуратно раздвинул плотно закрытую жалюзи, и остолбенел. Всю дорогу заполнили мутировавшие твари. Их были тысячи. Они неторопливо брели в сторону от громадных столбов дыма, вырывавшихся из-за многоэтажных зданий в начале проспекта.

– Что там? – Задал я вопрос Стасу, стоявшему у восточного окна, выходившего на россыпь однотипных пятиэтажек, с такими же однотипными дворами.

– Так же. Они уходят от пожара?

– Может быть.

– Что будем делать? – Не удержался я от очевидного вопроса.

– Снимать штаны и бегать. – Хихикнул Макс. – Сам-то, как думаешь?

– Виктория Игоревна… – Начал было я, но, она остановила меня жестом руки.

– Я понимаю, Серёж. Подождём, до вечера.

– А если, эти, так и будут идти? – Хмуро поинтересовался Стас.

– Я пойду одна.

Никто не стал бросаться в уговоры, просить или вразумлять её, все промолчали, только Стас, как-то грустно покачал головой и уселся на диван, положив автомат на колени.

– Ну, кровавый, открывай РАВ.

– Чего? – Озадачился Макс.

– Не, – чего, а – что! Ты в армии не служил, что ли?

– Мне, как будто, делать нечего, чтоб говно сапогами топтать!

– Тю-ю, а чего так? Плоскостопие, али месячные помешали, а может ты из этих, хм, под хвост баловаться любишь?

– Ха, шутка юмора, да? Это хорошо, только ты дядя заговариваешься.

– И, что? – Стас улыбался, но улыбка была хитрая. Он скорее проверял его, нежели провоцировал. Не такой он человек, как мне показалось. – Тоже, мне переносицу в мозг забьёшь?

– Сдался ты мне. – Макс ни капли не смутился, и, похоже, больше радовался этим пикировкам. – Людей бить нельзя, а если и бить, то только в целях самозащиты. А с тебя угрозы, как с моей бывшей, – пока хером рот не заткнешь, до второго пришествия Христа орать будет.

– Тебя, посмотрю, тоже в молчаливости не заметили, может и себе, этот способ на заметку возьмешь? Самбист – пацифист, блин, это, как порно-актёр – импотент.

– Ха-ха! – В голос заржал Макс, да так, что я опасливо покосился в сторону окна. – Ну ты индеец, – «Говна лопата», последний из племени пиздаболов! Серый, ты, где его подобрал, на какой помойке?

– Меня в своё говно не тащите. Доставай патроны и всё, что стащил из снаряги. Как только этот парад закончится, выдвигаемся.

– Яволь, майн Фюрер! – Стукнул несуществующими каблуками Макс и, зачем-то, кинул зигу.

Снаряжение оказалось сплошь охотничье. Пара биноклей, – российский БПЦ 10 на 40 , который махом конфисковал Стас, и забугорный Bresser-s 10 на 42, его я забрал себе, легче нашего в два раза и привычней, такой же брал на охоту с шефом. Два костюма «Антиклещ», цвета детской неожиданности, правда маленького размера, я и Макс пролетали мимо, не по наш рост, зато самый маленький отлично сел на Викторию. Она даже не спорила, хотя всегда терпеть не могла подобную одежду, но, в наших условиях, разница между брючным костюмом и добротным охотничьим прикидом, была очевидна. Под моим давлением, так же, натянула на себя свитер под армейскую «цифру» и чёрные берцы с гордым названием «Ратник».