Хотя рецензии на спектакли этой труппы были крайне уничтожающими, горожане все же их посещали, может быть, даже из любопытства: уж слишком много шума вызвали в городке эти незадачливые «артисты». Но долго Комиссаржевский продержаться уже не мог, так как был «разделан под орех» уничтожающими рецензиями журналиста Коляко (псевдоним Н.В. Здобнова – основателя газеты «Исеть», выдающегося советского библиографа, автора классического труда «История русской библиографии», ученого с мировым именем – прим. авт.).

Зимний сезон 1913-1914 годов начала труппа Курдина. Хотя в ней и попадались более-менее подготовленные актеры, однако этот театр был так же далек от желаемого ансамбля в спектаклях, как и ранее приезжавшие труппы «господ Комиссаржевских».

Но начнем по порядку. Так, в бенефис (спектакль или концерт, сбор с которых полностью либо частично поступает в пользу актера или служителя театра – бенефицианта – прим. авт.) артиста Набатова ставили «Горе от ума» А.С. Грибоедова и, надо сказать, бенефициант сыграл роль Чацкого с немалым успехом, несмотря на то, что уже ранее шадринских приверженцев храма Мельпомены полностью и безоговорочно в роли основного героя Грибоедова покорил выдающийся мастер сцены артист Санин. Чацкий Набатова был куда проще Чацкого Санина: он не обладал «высоким пламенем души», не было у него и испепеляющего сарказма но, все-таки, такой не воинственный, а скромный и благородный Чацкий, глубоко страдающий, сумел завоевать симпатии зрителя.

Нурдин неплохо играл князя Тугоуховского, а Тамаровская – Лизу. К недостаткам спектакля нужно отнести явную неслаженность и слабость игры других исполнителей в целом. А бал у Фамусова можно назвать «сплошным курьезом: колонный зал смешон, а светское общество карикатурно (выдержка из рецензии, опубликованной в газете «Исеть»)».

В бенефис Тамаровской дали «Даму из Торжка» Беляева. Спектакль был интересен уж тем, что декорации были оживлены, и, кажется, впервые в Шадринске, натуральной полевой травой и цветами. «Верилось в запах поля, – писал рецензент, – в прелесть лунной ночи (газета «Исеть» от 24 января 1914 года)».

Все шло более-менее сносно, пока режиссер и труппа брали посильные вещи. Но как дело доходило до классической литературы, тут взваливалась на плечи непосильная ноша.

В частности, Нурдин рискнул поставить «Недоросль» Д.И. Фонвизина. И что же? Играли «плоско и грубо», «старались смешить вовсю». И действительно, в зале смеялись… только младшие школьники», а серьезной же публике «было нестерпимо скучно – скучно на «Недоросле («Исеть», 28 января 1914 года)!»

Режиссеры, конечно, понимали, что, кроме серьезных спектаклей, зрителю нужна и разрядка, поэтому наряду с малозначащими комедиями, в ход шли и «Недоросль», и «Ревизор», но беда в том, что выдающиеся произведения русской литературы понимались и ставились весьма примитивно. Однако бессмертные комедии даже в примитивной постановке вызывали немало смеха, особенно «Ревизор» Н.В. Гоголя, но такова уж эта пьеса («Исеть», 5 февраля 1914 года)».

Терпение газеты « Исеть» лопнуло, когда был поставлен «Борис Годунов» А.С. Пушкина.

«По общей постановке «Бориса Годунова, – писала газета,– можно подумать, что вместо артистов на сцену забралась шайка футуристов, задавшаяся целью затоптать в грязь святые имена родной литературы («Исеть», 14 февраля 1914 года)».

Городу был нужен хороший театр – этот «могучий двигатель культуры, великий воспитатель». Но вся беда состояла в том, что театральными подмостками заправляли люди, зачастую не имевшие даже элементарного представления об этом сложном механизме искусства. Поэтому не удивляет, что приказчики – эти профессора торгашества – но и только, приглашали в свой театр случайных гастролеров, беззастенчивых проходимцев, не имея ни малейшего представления об их способностях, дарованиях, профессиональном мастерстве. Для приказчиков главным в подборе артистов был вопрос – а сколько надо заплатить?