Ближе к ночи Лейрон вернулся в трактир и поднялся на второй этаж, где ждали его ответа двое перворожденных. Лирон отдыхал в своей комнате со своими спутницами. Его особо не тревожил предстоящий поход, и от жизни он старался брать всё. Лира и Ладрий о чём-то говорили, когда в комнату зашёл Лейрон. Лира встала, ожидая положительного ответа от него.

– Мы проводим вас до короля Дберона. С рассветом мы выдвигаемся, – закрыв за собой дверь, Лейрон отправился на первый этаж.

Он не спал всю ночь, изучая потрёпанную карту верхней части Варселя. Ближе к утру трое спутников спустились к Лейрону. Позавтракав на скорую руку, путники выдвинулись к мосту, где их ожидал Линол.

– Далас направил гонца в столицу. Сам он отправился на границу леса, может, им удастся побольше разведать о ваших спутниках, – неодобрительно посмотрев на перворожденных, сказал Линол. – Отнеси Харве эти свитки и припасы, – вежливо попросил Линол, дав в руки небольшую сумку Лейрону. – Передай ей, чтобы была осторожна в лесу, – добавил Линол.

Лейрон кивнул в ответ и приобнял его.

– Береги себя, брат, – сказал Лейрон, похлопывая его по плечу.

Лирон попрощался с ним в своём стиле, выкинув остроту в его сторону.

Путники выдвинулись в западную границу леса, где последние три года жила Харва.

– Здесь можно вам не прятаться, – снимая бандану и капюшон, сказал Лейрон.

Лира и Ладрий сняли капюшоны. Их черты лица намного сильнее отличались от Лейрона, простых эльфов. Перворожденные были чуть выше простых полукровок эльфов. Глаза их были намного больше, и у них не было глазниц. Их ярко-белые глазные яблоки, словно белый лист, в которых, приглядевшись, можно было увидеть своё отражение. Тела эльфов были воплощением изящества и гармонии. Худощавые, с длинными, плавными линиями, которые словно танцевали при каждом движении. Их плечи были узкими, а талия столь тонкой, подчеркивающей их хрупкость. Уши, длинные и заостренные, словно листья деревьев, придавали их облику неземное очарование. Их кожа, бледная с оттенком зелёного цвета, светилась при свете дня. Их светлые волосы, переливаясь при солнечном свете, не давали понять, какого именно они цвета. При малейшей тени они менялись из светлого в тёмный, словно пытались скрыться от глаз. Вся прелесть и красота перворожденных была ощутимо видна при ярком солнце.

– Откуда у вас такие плащи? Они похожи на ауру Волдмира, – спросил Ладрий, присматриваясь к их тёмным мрачным плащам.

– У нас есть лекарь и алхимик в крепости Мэйзил, его зовут. Когда-то Ма’Арат спас его от тварей, которые были возле Волдмира, он бродил возле неё стараясь изучить ауру. Он думал, что она может принести хоть какую-то пользу. В общем, несколько лет спустя он научился покрывать материал этой аурой. Она безвредна – её можно трогать, стирать, она не потеряет своих свойств. Эти плащи нам очень хорошо помогают в сражении, – рассказывал Лирон, идя рядом с ним.

– А почему нельзя полностью покрыть им доспехи? – спрашивал, интересуясь, Ладрий.

– Процесс очень сложный и занимает много времени. Сейчас в Волдмире очень опасно, чтобы ходить туда за аурой. У нас осталось несколько таких плащей, и всё, – ответил Лирон коротко.

Лира шла рядом с ними и, увидев грустное лицо Лейрона, подошла поближе к нему.

– Кто такая Харва? – поправляя меч и снимая перчатки, спросила Лира.

– Она ведьма-отшельница. Живёт на границе леса, – ответил ей Лейрон.

– Ведьма? – остановившись, спросила Лира и чуть не ударилась в позади идущего Лирона.

– Не переживай, красавица, я не дам тебя в обиду, – ухватив её за плечи, сказал Лирон и подмигнул глазом. – Я вот хотел спросить, дома тебя ждёт какой-нибудь молодой эльф, или ты сама по себе? – отпустив Лиру, сказал Лирон. – Можешь не отвечать, с нами никто не сравнится.