– Я шел к вам! – развеял он ее надежды, о его спокойном уходе.

– Но дома никого нет! – в панике вымолвила девушка.

– А вы? – смеясь, спросил он.

– А я, ничем помочь вам, не могу! Я даже не знаю, кто вы! – придумала она веский аргумент.

– Что ж, звучит разумно. Разрешите тогда представиться, я, Веон Нэбел, жених Мэлы Мист.

Фисс от удивления приоткрыла рот и воскликнула: – Что? А Мэла об этом знает?

– Нет! – твердо сказал он и посмотрел на растерявшуюся девушку. Фиссалия ни за что на свете не впустила бы его на порог, но правила обязывали не ссориться с родственниками, даже, пока не состоявшимися, поэтому, смирившись, она проговорила: – Входите, не мокнуть же вам под дождем!

– Боюсь, что с вашим гостеприимством мне теперь подойдут другие слова, потому что намокать уже не чему, все давно вымокло. – Говорил он, входя в комнату, совершенно не досадуя на льющиеся с него потоки воды, и, не стремясь при этом, занять как можно меньше пространства и спасти дом от уличной грязи.

Фисса заносчиво посмотрела на него, не собираясь ни в чем оправдываться: – Мне не за что извиняться, я бы поступила так с любым незнакомцем.

– А мне, почему-то кажется, что ваше доброе сердце растаяло бы при виде промокшего насквозь ребенка или сгорбленной старушки, и вы, не страшась, впустили бы их в дом! – посмеялся он над ней. – Но, сейчас, вам придется терпеть меня. Вы не могли бы сделать мне чай? – беспардонно потребовал он.

– Вы, наверное, не знаете, но вашей невесты, сейчас нет дома, она на экзаменах до конца следующей недели, так что приходите в другой раз, она вас и напоит чаем. – Фисса не была груба, но с этим колдуном ей не хотелось быть вежливой, слишком он задавался.

Веон осмотрел комнату в поисках кресла и после того, как благополучно нашел его, устроился в нем, со всем необходимым ему комфортом: – Думаю, моя невеста не сильно расстроится, если вы окажете мне любезность и угостите чаем! – сладостно-вежливым тоном сообщил он и посмотрел на девушку вопрошающим взглядом. Фисс в сердцах топнула ножкой, испепелила его до угольков и разметала на все четыре стороны света. А в существующей действительности, пошла, заваривать чай, не сказав при этом ни одного протестующего слова. Как только Фиссалия вышла, Веон подскочил и устремился к примеченной им ранее каминной полке, с расставленными на ней семейными портретами и начал с усердием всматриваться в каждый из них. Девушка же, гремя кухонной утварью, злясь и виня себя за бесхарактерность, с жестокостью бросала травы в заварник, даже не стремясь составить какой-нибудь аромат.

– Чем отвратительнее, тем лучше! – зло сказала она. – Может ему еще ядом подсластить? – проговорила она и открыла ящик с отравой, покрутив в руках одну из банок, она решила, что незваный «жених» не достоин столь великой привилегии, быть отравленным «знаменитыми бабушкиными средствами». И с ненавистью взглянув на уже сервированный ею поднос, она с неохотой подошла к нему, но, тут, же подскочила от радости, озаренная внезапно пришедшей мыслью. Фисса обернулась невидимой, и решила посмотреть, чем же занят сейчас, столь нежеланный гость. Потихоньку, стараясь не создавать шум, она пробралась в гостиную, где Веон, рассматривая очередной портрет, скорчил презрительно-брезгливую гримасу. Фисс, чуть не задохнулась от негодования.

– Вы уже здесь? – спросил Веон и обернулся. Конечно же, он никого не увидел и сначала даже растерялся, а девушка, в это время, затаила дыхание, боясь пошевелиться, но все же, ища пути отступления.

– Обладать таким даром и не воспользоваться им, величайший грех! – съязвил он. – Но разве вам никто не говорил, что подсматривать за людьми нельзя. – Проговорил он и схватил ее за руку. Не ожидая выпада, девушка вздрогнула и стала видимой: – Как вы догадались? – воскликнула она.