4. Правда, что Германия и СССР, вследствие существовавшей между ними в течение последних лет идеологической вражды, питают в данный момент недоверие друг к другу. Придется устранить еще много накопившегося мусора. Нужно, однако, констатировать, что и в течение этого времени естественная симпатия германского народа к русскому никогда не исчезала. На этой основе политика обоих государств может начать новую созидательную работу.

5. На основании своего опыта германское правительство и правительство СССР должны считаться с тем, что капиталистические западные демократии являются непримиримыми врагами как национал-социалистской Германии, так и Советского Союза. В настоящее время они вновь пытаются, путем заключения военного союза, втравить Советский Союз в войну с Германией. В 1914 г. эта политика имела для России худые последствия. Интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям.

6. Вызванное английской политикой обострение германо-польских отношений, а также поднятая Англией военная шумиха и связанные с этим попытки к заключению союзов делают необходимым, чтобы в германо-советские отношения в скором времени была внесена ясность. Иначе дела без германского воздействия могут принять оборот, который отрежет у обоих правительств возможность восстановить германо-советскую дружбу и при наличии соответствующего положения совместно внести ясность в территориальные вопросы Восточной Европы. Ввиду этого руководству обеих стран не следовало бы предоставлять развитие вещей самотеку, а своевременно принять меры. Было бы роковым, если бы из-за обоюдного незнания взглядов и намерений другой страны оба народа окончательно пошли по разным путям.

Согласно сделанному нам сообщению, у Советского правительства также имеется желание внести ясность в германо-советские отношения. Ввиду того, что прежний опыт показал, что при использовании обычного дипломатического пути такое выяснение может быть достигнуто только медленно, министр иностранных дел Германии фон Риббентроп готов на короткое время приехать в Москву, чтобы от имени фюрера изложить г-ну Сталину точку зрения фюрера. По мнению г-на фон Риббентропа, перемена может быть достигнута путем такого непосредственного обмена мнениями, не исключающего возможности заложить фундамент для окончательного приведения в порядок германо-советских отношений.[98]

Комментарий к выделенным жирным шрифтом аспектам беседы 15 августа. Как видите, не СССР проявил инициативу, а Германия. Не Молотов или Сталин проявили инициативу с подписанием пакта и приездом Риббентропа, а Шуленбург, который даже разработал некий план или, если говорить начистоту, в сущности-то всю технологию подготовки и заключения договора о ненападении – ведь дальнейшие события протекали фактически в соответствии с его планом. К слову сказать, до сих пор непонятно, по собственной ли инициативе Шуленбург разработал такой план или же по указанию Риббентропа исполнил роль озвучивающего рупора. Похоже, что последнее. Но самое главное, что привлекает особое внимание, это насколько упорно и отчаянно пытался Шуленбург повернуть разговор так и представить все дело так, что это не его инициативы, а нечто исходящее лично от Молотова, а он, будучи всего лишь послом иностранной державы, просто развил мысли Молотова. Даже сильно покраснел сначала. А ведь это был очень опытный разведчик и дипломат, «съевший», как принято говорить, «не одну собаку» и обладавший профессионально сильной выдержкой, умением держать себя в руках и не выдавать своих чувств. К слову сказать, он и на дальних-то подступах к разговору о возможном улучшении советско-германских отношений вел себя точно так же. Все время пытался создать такое впечатление у советской стороны, что-де он в своих мыслях отталкивается от эвентуально высказанных перед этим мыслей советских представителей. Взгляните на содержание записи беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом 28 июня 1939 г., о которой шла речь в предыдущих документах. Прямо с первых же строк видно, как он пытается навязать Молотову мысль о том, что-де это он, Молотов, источник тех самых мыслей, которые Шуленбург всего лишь как посол пытается развить далее. Но Молотов на голову, если не более, превосходил Шуленбурга в политике, и просто так его на мякине было не взять. Он сразу же поставил Шуленбурга на место одним кратким вопросом. И в результате Шуленбург выдал банальность – Молотов-то, судя по всему, в одной из бесед (непонятно какой) высказал характерное для любого министра иностранных дел рутинное пожелание об улучшении советско-германских отношений, которые еще более осложнились после Мюнхена и резких нот СССР по поводу захвата Чехословакии и Мемеля (Клайпеды). Итак, текст записи: