«Остаться человеком… Все, чего прошу…»
Остаться человеком… Все, чего прошу.
На сколько хватит сил, пока могу – дышу.
И заберите все, оставьте лишь главное взамен —
Улыбку, веру и надежду. Ведь без них – что плен.
Дайте снова воспарить, и услышать смех.
Увидеть тех, кто был так дорог. Кого с нами – нет.
Обнять прошу, в ком виден свет всей столь краткой жизни.
О них лишь думаю во сне. О них лишь мои мысли.
Но… Слишком многого прошу. Ведь жизнь – дороже денег.
Дороже каждой глыбы злата, что ляжет на твой берег.
И память лишь твоя – объятья с теми, кого нет.
Лишь память, время… Есть то счастье. И есть столь яркий свет.
Не прощу
И поднимая взгляд на небо – щелкает в груди.
И греет лишь надежда, что ты здесь – не один.
И среди звезд мерцает лишь одна, и ты лишь видишь.
Как близок небосвод, казалось. Но голос – не услышишь.
И вроде бы не пьян. Но все готов отдать,
Чтоб хоть раз коснутся той, не тронутой звезды.
Эх… Только – б раз, чтоб вновь забыть, и вновь все потерять.
Пусть я сгорю и сгину в пепле. Я готов. Сожги.
Как высоко и ярко светит… Ведь так же я светил.
Взлетели вместе, но увы, я канул вниз. Прости.
Как жаль, что вновь уж не свести по новой те мосты.
Чтоб поднявшись, я приобнял-бы, и сказал – Вернись.
И шел стремительно и слепо, надеясь лишь на веру.
И подошла столь тихо ты, и приоткрыла двери.
И обнял, и сказал что больше Вас не отпущу.
И обняла, кивнув столь мило и шепнула – Не прощу.
А помнишь ты, как мы любили?
А помнишь ты, как мы любили?
Ночью наблюдать в окно.
А помнишь… Ведь мы все же были…
Что-ж случилось, что потом
Вдруг перестало быть Вдвоем.
И что у каждого свой дом.
С чего же вдруг со слов лихих
Остался только в горле ком.
А помнишь, как мы шли в метро?
Как взглядом мы пронзали небо.
Заместо Я – настало мы
…Казалось бы укрылись пледом.
Но лишь казалось… Оказалось
Все пустым. Лишь ложь и бред.
В который я поверил. Каюсь.
В этом мой есть тяжкий грех.
Прости, что я поверил в то,
Что видимо лишь сам придумал.
Отдался тем мгновеньям… В плоть,
Что сам остался среди дум.
И вот. Лукав и пьян, в бреду
И с верой в ложь. Будь та не ладна…
А знаешь? Я все же верю в то,
Что это было не напрасно.
Свеча горит
И вот настала ночь. Досадно…
Рука полезла за пером.
Тетрадь раскрыта, пала капля
Не столь белый, чистый фон.
Свеча горит, и парафин
Стекает плавно на подсвечник…
А за окном чуть виден блик
По прежнему, ночного плена.
Луна взошла, и тишина.
Лишь тень от мыслей на стене.
И звёзды лишь, средь них – Она.
Одна, что кроет в себе день.
И пока нет ее, пишу.
О чем молчу столь неустанно.
Как рядом вдруг, так я молчу…
Не передать словами, столь страстно
Я так желал ее обнять…
В тени от свеч в объятьях рук
Сойтись, прижавшись, но как вдруг
Я понимаю – не вернуть то время.
И словно пленник, где письмо
Оковы есть с обоих рук
Что уж не снять, что как клеймо.
Как блик луны, что канул в пруд.
Что тонет среди толщей вод
На глубине, где не вздохнуть.
Где якорь лег на дно, и гнет
В себе сковал… Стальной хомут.
«К черту…» – взявшись за перо,
Сказал, сквозь сдавленную грудь.
И боль прольётся на листок.
И закипит по венам ртуть.
Первое
Первое. Есть то, что вторым не станет.
Первый вздох, первый шаг, первый поцелуй.
Первое касание, взгляд тех, кто обнимает.
И тех, кто прибедняет значения вперволь.
Первое Привет, и первое Прощай.
И свечку вознеся, мы светом озарим
В память о минутах, которых мы мечтали.
И памяти оставим лишь тот свет, что позади.
И откроется тетрадь, и первая строка,
Что не будет стёрта с письменных полотен.
Вот он. Первый шаг… Но дорога далека.
И первая строка лишь. Лишь первая из сотен.
И альбом впервые раскрыв за много лет,
Дабы вспомнить как впервые обнял я тебя.