– Раскладушка!

Он, похоже, тоже хотел для верности заглянуть в журнал, но удержался:

– В смысле?

– Ну, в смысле, как у Жванецкого: “А он ей норовит подножку – и на раскладушку!” Почему я должна укладываться буквально с первым встречным? Я же человека для жизни ищу, а не чтобы перепихнуться… Тем более, после этого мужчины почему-то считают, что женщина – их собственность и начинают качать права…

– Но, в принципе, что здесь такого? – сказал Глеб. – Мужчине нравится женщина, он ее желает…

– Это все-таки чердак!

– Почему?

– Потому что здесь явно крыса. Ничего не имею против, но хочется отношений, которые начинаются так… со взглядов. Или вы думаете, если все прекрасно ночью, все будет замечательно и днем?

Глеб хлебнул кофе и заметил:

– Разве нам с вами ночью плохо?

– Увиливаете от ответа?

– Нет, развиваю тему. Честно говоря, надоело уже переворачивать журнал туда-сюда. Может, вы все-таки пересядете? Или мне к вам?

Волоча за собой плед, как шлейф, я перешла на его сторону. Удобно примостилась на толстом диванном валике. Сказала с удовлетворением:

– Вот наконец-то я смотрю на вас сверху вниз!

Глеб откинулся на спинку дивана, поглядывая на меня.

– Вам это нравится?

– Непривычно. А вам?

– Я так на вас смотрю?

– Разумеется. Вы же начальник, я от вас зависю… завишу… ну! испытываю зависимость.

– Лучше бы вы ко мне испытывали привязанность.

– Что, нравится, когда вас любят?

– Хорошо, что вы меня хотя бы терпите.

– Ну что вы, Глеб Анатольевич! – протянула я елейным голосом. – Ну как же вас не любить – с вашим-то ангельским характером!

Шеф одобрительно кивнул и пододвинул мне конфеты.

– Молодец, заслужили!

Мы еще фыркали, когда Глеб проделал некий маневр – мягко сдвинулся влево, обнимая меня за талию и непринужденно положив ладонь на мое колено. Я растерянно глядела на него сверху – плохо у меня с реакцией в последнее время – а шеф уже говорил приветливо:

– Присоединяйтесь, Галя.

Что-то не так у Глеба с этим порогом, просто какая-то геопатогенная зона, все не решаются через него переступить. Сейчас там маялась Галочка. Выглядела она, как всегда, обалденно: макияж как свежий (а может, и свежий?), рубашечка аккуратно расстегнута в стратегических местах – в общем, воплощение женственности и сонного очарования… Я мигом раздумала избавляться от глебовской руки на своем колене. Деловито сунув очередную конфету в рот, кивнула:

– Мы тебя разбудили? Заходи, чего стоишь?

У Галочки в глазах появилось очень странное выражение.

– Да нет уж… простите, что помешала, Глеб Анатолич…

Мы проводили ее взглядами.

– Похоже, она к вам приходила, – шепотом сообщила я без малейшего раскаянья.

Глеб не стал ломаться.

– Похоже.

– Извините тогда.

– За что?

– Ну… помешала.

– Спасли.

Я с интересом посмотрела на него сверху – Глеб водил пальцами по моему колену, но, по-моему, чисто рефлекторно. Где опять этот чертов плед?

– Трудно поддерживать деловую дистанцию с привлекательными женщинами, – объяснил он.

– То-то я смотрю, вы так измучены! – посочувствовала я. – Может, теперь отодвинетесь? Я уже вас спасла.

Он задрал голову.

– Вам неудобно?

– Да. И еще мне пора спать.

– Обиделись?

– Нет. Просто не знаю, что теперь ей говорить.

– А вы обязаны перед ней отчитываться?

– Можно, я встану?

– Не обижайтесь. Я не хотел портить вам жизнь.

Ну да, просто хотел избежать трудностей в своей жизни… Я посмотрела в его лицо. Глаза Глеба мягко светились. И я в первый раз как следует почувствовала, что он рядом, даже слишком рядом, что его рука ласкает мое колено, что сейчас мы вдвоем, не считая храпящего Бурова и Галочки в дальней комнате… Не знаю, какие мысли полезли в голову Глеба, но он опустил руку и не шевельнулся, когда я поднялась с дивана. Я быстро оглянулась на пороге – Глеб смотрел в стол.