– А мы с Антоном расходимся.

Я беззвучно и длинно вздохнула.

– Я ему вещи собрала.

Я поглядела на ногти. Лак облупился, вот блин! Вещи Леська собирала каждые несколько месяцев в течение последних четырех лет. И каждый раз звонила мне и сообщала, какой он подлец, и как ей сейчас плохо и больно… Первые разы я горячо поддерживала ее решимость и сочувствовала ее страданиям. А в последнее время просто выполняла роль хорошей подруги – то есть выслушивала ее излияния с соответствующими “а, да-да, и что? вот сволочь…” Но сейчас я тупо пялилась на ногти и чувствовала, что лимит моего терпения и эмоций на сегодня уже исчерпан.

– Да куда вы денетесь! – перебила грубо. – Так и будете трепать друг другу нервы до самой смерти! Извини, я спать хочу!

На том конце трубки воцарилось потрясенное молчание. Я поскорее нажала на рычаг, пока меня не обвинили в черствости и эгоизме. Завтра буду терзаться угрызениями преступной совести. К черту такую любовь, Глеб Анатольевич! Мне и без нее нескучно!

Разлагающее влияние короткого рабочего дня – субботы – и отсутствие начальства сказывалось на всех. Нина Дмитриевна возилась с цветами, Буров увлеченно мочил монстров, Галочка отсыпалась после бурно проведенной ночи, Таня печатала очередной реферат для своего Игорюхи. В такой разлагающей атмосфере мне с большим трудом, с раскачкой удалось усадить себя за подчистку хвостов.

– …Ну что, девчонки, – Буров звучно хлопнул в ладоши. – Давайте закатимся куда-нибудь!

– Знаем мы ваши катания…

– А что за повод?

– Повод законный – пятерку отмотал в глебовской конторе.

– Прямо сегодня?

– Тика в тику! Ну, Нина Дмитриевна?

– Да куда мне, старухе, с вами!

– Эта старуха нас еще всех за пояс заткнет! Танюх?

– Ой, я не знаю… Стирки у меня…

– Иди-иди, расслабишься, – сказала я, выключая компьютер. – Не сдохнут без тебя твои мужики.

– А ты что увиливаешь?

– Да я больше не пью.

– И меньше тоже! Галка, хватай ее!

После недолгих препирательств Буров затолкал всех в свой “Форд” и отвез в “Старый город”. Там мы и просидели часов до шести – Буров с Галочкой “приговаривали” графинчик водки, Таня с Ниной Дмитриевной – бутылку красного, а я, строго блюдя пост, грустила над безалкогольным пивом. Когда семейные вспомнили о существовании своих домашних, уже изрядно набравшийся Буров вдруг выдвинул идею:

– А давайте нагрянем к Глебу!

– А давайте! – радостно вскричала Галочка. Глядя на нее, закивала и Таня. Я, как единственная трезвая, сказала сурово:

– Рехнулись! Ты ему хоть брякни!

– Брякну-брякну. Девочки, в машину!

– Так, – решительно сказала Нина Дмитриевна. – Я – домой, а вы хоть к Глебу, хоть к Путину…

Мы вылезли на шестом этаже, и Буров повлек нас к приоткрытой напротив лифта двери.

– А вот и мы! – заявил радостно, распахивая ее чуть ли не до самой стены. В прихожей стоял Глеб – в линялых джинсах и светлом пуловере, лениво похлопывая себя по бедру сложенной газетой. Его рука замерла, когда он увидел, каких именно “дам” приволок с собой Буров. Надо отдать ему должное – с лицом он справился быстро – но мне очень-очень захотелось домой.

– Извините, Глеб Анато…

– Здравствуйте, Глеб Анатольевич! Мы к вам без приглашения…

– Ничего-ничего, проходите.

– Мы тебе сюрприз… – бормотал Буров, разуваясь. – Большой сюрприз. Что у тебя пить?

Да уж, сюрприз… Я сморщилась, оглянувшись на близкий лифт – господи, ведь самая трезвая… Интересно, а выпускают отсюда тоже по звонку? Шеф, помогавший Татьяне снять плащ, склонил голову набок, выглядывая меня из-за двери.

– А вы что там топчетесь, Наташа? Заходите скорее!

– Ага…

Я перевалила через порог, потянула на себя входную дверь.