Джек был стройным и высоким. Его темно-русые волосы спадали набок густыми прядями. Он обладал правильными чертами лица, на котором особенно выделялись чувственные розовые губы. Осень едва доходила ему до плеча, и ей приходилось вставать на цыпочки, чтобы поцеловать его. Это умиляло его и заставляло любить ее еще больше, если это вообще было возможно.

После ее исчезновения он получал от женщин множество предложений, но теперь они лишь злили его. Если раньше он без зазрения совести пользовался своей внешностью, то теперь ему все было безразлично – и то, как он выглядел, и то, кто именно обращал на него внимание. Теперь он понял, что девушки так же, как и он когда-то, ничего не видели за яркой оболочкой и не хотели видеть. Он не мог их в этом винить, ведь большую часть своей жизни сам был таким. Надо признать, он не был сторонником одноразовых связей, и всегда надеялся на то, что очередное знакомство выльется во что-то большее. Но при этом Джек не признавал долгих ухаживаний и всегда действовал с натиском, сметая на своем пути любые попытки к сопротивлению, если они, конечно, были. Если не с первого, то со второго раза он всегда добивался своего, и тут же его новая знакомая теряла в его глазах свое и без того небольшое очарование. Иногда его все же хватало на пару-тройку месяцев. Каждое свидание было как будто бы очередным разоблачением новой пассии. Тогда как в него влюблялись с каждой встречей все сильнее, он, напротив, терял остатки интереса.

С Осенью все было не так. Он встретил ее в баре, куда пришел за компанию с друзьями праздновать Хэллоуин. В тот дождливый вечер ему едва ли хотелось выходить из дома и тем самым отрывать себя от очередной игры, где он побеждал и добивался своего так же часто, как и на любовном фронте. Но друзья уговорили его. Он был душой их компании, самым веселым и остроумным среди них. Большинство девушек разочаровывали его именно своей глупостью. Нередко в разговорах с приятелями он сетовал на то, что женщины не понимали и половины слов, на которых он думал. Хотя бы с друзьями все было не так плохо. Не то, чтобы он считал их великими интеллектуалами, но с ними его связывало много приятных воспоминаний, а потому ему доставляло удовольствие поддерживать эту связь. С родителями он никаких отношений не поддерживал, просто вычеркнув их из своей жизни за то, что они испортили его детство. Единственными людьми, с кем он мог поговорить по душам, были друзья – его неизменные спутники в вылазках – сначала в лес, а потом в бар.

И вот в этом злачном месте, среди алкогольного угара, сигаретного дыма, потных тел и ухмыляющихся тыкв, в прорезях глаз которых светилась неумолимая истина – ты никогда и никого не найдешь, ты обречен влачить свое жалкое существование в прокуренных барах, – эта незыблемая прежде истина обернулась ложью. С каждым новым знакомством надежда встретить ту, которой он позволил бы остаться рядом навсегда, превратилась в слабый огонек догорающей свечки Джека-фонаря. А через несколько десятков лет его затушит ледяное дыхание смерти. Но какое-то едва уловимое предчувствие пока еще поддерживало этот огонек.

Настал сезон тыкв, и он встретил ту, которую искал долгих восемь лет. Тлевшее глубоко внутри пламя разгорелось и полыхало теперь в светильнике Джека, обжигая его холодное сердце. Он увидел лицо, на этот раз не скрытое капюшоном, и его затянуло в манящий огонь янтарных глаз. Стены бара и пьяные голоса друзей, обсуждавших всех симпатичных женщин, которых они когда-либо знали, вдруг исчезли, и он очутился в лесу.