Девица несколько раз зачерпнула жидкость из горшка и влила Азарю в рот. Тот поперхнулся и долго кашлял. Но стоило ему справиться с приступом, как девушка продолжила своё занятие. Влив в раненого никак не меньше половины горшка, она повернулась к Лугину.

– Теперь ты.

– Я? – опешил старый философ.

– Ты. Ты сам едва на ногах держишься, отвар придаст тебе сил. Мы убили трёх самых главных комов, и теперь может случиться что угодно. Может, нам придётся защищаться! А когда ему, – она посмотрела на Азаря, – станет хоть немного лучше, придётся бежать отсюда. Но мы должны дожить до этого момента, понимаешь? Во что бы то ни стало! Так что пей! А я пока приготовлю для себя…

Девушка распрямила спину и хрустнула позвонками, уперев тонкие кулачки в поясницу. Потом она действительно подошла к столу и принялась толочь сухие травы.

Лугин пригубил отвар. Он оказался весьма приятным на вкус и как будто бы действительно придавал силы. Хватило всего пары глотков, чтобы старый философ ощутил себя отдохнувшим.

– Азарь уходил, чтобы договориться с Тресом. Он поможет нам бежать.

Млада фыркнула.

– Ага, после того, как мы уложили его обожаемых вожаков? Держи карман шире. Этот Трес первым же вас и выпотрошит.

– Ну да, – согласился Лугин, попивая отвар.

Ночь прошла спокойно. Млада разбудила старого философа уже после полудня.

– Поднимайся, старый пень, – сказала она, – бери своего придурка-ученичка и ступайте к этому недоноску Тресу. Я хочу, чтобы к вечеру голова этой твари варилась в моём котле!

Поднимаясь, Лугин Заозёрный в ужасе уставился на девушку – так разительна была перемена, произошедшая с ней. Но ещё удивительнее был Азарь, который высился над её плечом целый и невредимый. Он держал в правой руке топор у самого обуха и мрачно смотрел на учителя.

– Не может быть… – выдохнул Лугин, обо всём догадавшись. – Отпусти нас, могучая…

– Не трудись! – девица остановила его жестом, а потом влепила старику звонкую затрещину. Лугина мотнуло в сторону, но на ногах он удержался. Млада окрысилась: – Что? Ну давай, ударь в ответ! Это тебе за то, что позволил этому ублюдку пытать меня. Два идиота, возомнили себя самыми умными.

– Да, мы идиоты, – подтвердил Азарь.

Лугин пристально посмотрел на ученика в надежде увидеть у того хоть проблеск разума, но тщетно.

– Не трудись, – оскалилась ведьма. – Твой дружок весьма ослаб после того, как схлестнулся с комами. Поэтому зелье подействовало на него быстрее, но ничего: скоро и ты станешь таким же болваном, как и он. Ты уже сейчас не можешь причинить мне вреда, правда, козёл старый?

– Зачем мы тебе? У тебя вон – целый полк медведей, а с нас что взять? Мы ж бродяги.

Млада повела плечиком и села на лавку, закинув ногу на ногу.

– Азарь один уложил двоих комов. С ножом и какой-то веткой. Я первый раз такое вижу. И как такого молодца упустить, скажи на милость? Да и на мордашку он ничё такой вроде, а я ведь девица молодая, у меня тоже свои потребности имеются, – она ухмыльнулась и бесстыдно раздвинула ноги. Тонкие холёные пальцы потянули вверх подол рубахи. Вот показались изящные лодыжки, за ними прекрасные, словно вырезанные рукой мастера икры, потом Млада резко опустила юбку. – Хватит с тебя, пень старый. А теперь валите оба и принесите мне голову Треса!

– Он был прав насчёт тебя, да? – с горечью выпалил Лугин, а ноги при этом сами несли его к порогу. – Он тут единственный, кто не поддался твоим чарам, и за это ты решила от него избавиться!

– Конечно, потому что он решил избавиться от меня. Это вопрос выживания, старик. Ничего личного.

– Бедный Трес, – опустил голову Лугин и вышел вон.