Августин, поглощенный своей находкой, не знал и не мог знать, что телевизор, скучающий в его ванной комнате, был настроен на «Нежную Радугу» – культовый чэннел московских сексуальных меньшинств. Настроен рукой приходящей раз в месяц домработницы Людмилы Ромуальдовны, чопорной и полногрудой матери четырех оболтусов и страстной (хотя и тайной) любительницы разновсяческих видеоперверсий.

В другое время сей факт, пожалуй, развеселил бы Августина. Но Августину, разглядывающему костяную пластину, что лежала на его мокрой ладони, было не до веселья.

Находка была проста и незамысловата, как и большинство предметов в реальном мире. Она представляла собой костяную бляшку, по форме близкую к овалу.

На лицевой стороне бляшки было вырезано незатейливое изображение – нечто вроде буквы Э, положенной набок «рожками» кверху. Не то иероглиф незнакомого языка, не то примитивное плавсредство…

Приглядевшись, Августин заключил: да, это лодка. Нечто подобное ему уже приходилось видеть в раннем детстве, когда отец водил его на экскурсию в музей при Институте Этнографии. Там среди скифских баб и неолитических серпов, попадались и такие вот рисуночки…

Больше на бляшке не содержалось ничего примечательного. Никаких надписей. Никаких указаний. Просто лодка и все. Просто амулет.

В верхней части бляшки была просверлена дырочка, через которую проходила шерстяная нить, словно бы высученная вручную из грубой грязно-желтой шерсти.

И что же это выходит? Вся эта архаическая красота уже висела на его, августиновой шее, когда он вылез из капсулы! Получается, кто-то невесть зачем нацепил на него амулет, пока его тело, лишенное сознания и воли, лежало в капсуле и пока его сознание вкупе с его душой блуждали по просторам Митгарда и Утгарда. Но кто?

Открыть капсулу, когда в ней находится человек, – задача не из простых. Впрочем, хотя она и не проста, но в принципе выполнима. Главное – не снимать с головы нейротранслятор. Но с другой стороны, не снимая нейротранслятор, невозможно надеть на шею амулет…

На секунду Августину показалось, что он сходит с ума. Мелькнула даже зловещая мысль, что все происходящее – очередной морок распоясавшихся демонов Утгарда и что он все еще находится в плену безумной ВР.

«Да нет же, на самом деле все просто! – наконец сообразил Августин. – Нужно всего лишь развязать узелок на нити амулета, продеть нить под шеей, а потом снова завязать. Тогда и овцы сыты, и волки целы. То есть тьфу, наоборот».

Решение этой несложной головоломки принесло ему несказанное облегчение. По крайней мере, здесь ничем сверхъестественным не пахло.

– Ладно, пойдем дальше, – сказал Августин вслух, чтобы приободриться.

Войти в чужую квартиру непросто, но если очень постараться – то пожалуйста. Вот чего действительно не мог понять Августин, так это, как Дедушке Морозу (или, может быть, Снегурочке?) удалось одурачить бдительного Томаса.

Ведь, как выразился бы дедушка Августина, некогда служивший в пограничных войсках на туркменской границе, «злостность собаки Томас породы ньюфаундленд отличная».

Августин был полностью согласен с такой характеристикой. Сэр Томас изображал добрячка и дружелюбно вилял хвостом только с личного позволения Августина. К посторонним же пес был холоден, если не сказать враждебен. И, пожалуй, Томас с удовольствием разорвал бы на куски любого, кто покусился бы на его хозяина, лежащего без движения в саркофаге капсулы… Даже если бы постороннему удалось каким-то образом ускользнуть с места преступления невредимым, Томас не преминул бы сообщить об этом восставшему из Утгарда хозяину злобным ворчанием…