– Ха-аа, – проворчал Конфидо. – Да весь смысл ее жизни: дать другим женщинам понять, что красная цена им – два цента.

– Хорошо, допустим даже, что это так, – примирительно сказала Эллен, – но у бедняжки за душой ничего другого нет, и вообще она безобидная.

– Безобидная? – переспросил Конфидо. – Она безобидная, ее мошенник муж тоже безобидный и тоже бедняжка, все вокруг безобидные. Вот ты пришла к этому великодушному выводу – а что остается себе? Какие мысли ты оставляешь для себя?

– Я больше не хочу тебя слушать, – сказала Эллен и потянулась к наушнику.

– Почему? – спросил Конфидо. – Мы же прекрасно проводим время. – Он хохотнул. – Слушай, вот уж эти старые ханжи и склочницы, вроде ее величества мадам Финк, лопнут от зависти, когда вам для разнообразия улыбнется удача. А? Увидят, что, в конце концов, победа приходит к честным и порядочным людям.

– К честным и порядочным?

– К вам с Генри, Господи Боже, – объяснил Конфидо. – Вот к кому. К кому же еще?

Рука Эллен прервала движение к наушнику. Потом снова поднялась, но уже без угрозы, а просто взять веник.

– А насчет мистера Финка и его секретарши – это грязные сплетни, – подумала она.

– Да? – поразился Конфидо. – Между прочим, дыма без огня…

– И никакой он не мошенник.

– Посмотри в эти бегающие, тусклые голубые глазки, на эти жирные губы, созданные для сигар, – говоришь, не мошенник?

– Ладно, – подумала Эллен. – Хватит. Ведь нет абсолютно никаких доказательств…

– В тихом омуте черти водятся, – сообщил Конфидо. Некоторое время он молчал. – Это я не только про Финков. Весь ваш квартал – тихий омут. Честное слово, кто-то должен обо всем этом книгу написать. Начать хотя бы с угла – Крамеры. Посмотришь на нее – тишайшее, благовоспитанное создание…

– Мама! Мама! – позвал ее сын несколько часов спустя. – Мама! Ты заболела? Мама!

– Теперь на очереди – Фицгиббонсы, – продолжал откровенничать Конфидо. – Этот бедненький, высохший коротышка-подкаблучник…

– Мама! – снова крикнул Пол.

– Ой! – воскликнула Эллен, открывая глаза. – Ты меня напугал. А почему вы не в школе? – Она сидела в кухонном кресле-качалке, слегка одурманенная.

– Так уже четвертый час, мама. А ты не знала?

– Господи, уже так поздно? День пролетел, а я и не заметила.

– Мама, а можно мне послушать? Можно, я послушаю Конфидо?

– Это не для детей, – возразила Эллен в легком замешательстве. – Так что нельзя. Конфидо – только для взрослых.

– А посмотреть на него можно?

Собрав волю в кулак, Эллен отцепила Конфидо от блузки, вынула наушник из уха и положила на стол.

– Вот, пожалуйста. Смотреть тут особенно не на что.

– Надо же, вот так просто лежит миллиард долларов, – негромко произнес Пол. – А с виду и не скажешь. Целый миллиард! – Он с большой степенью достоверности копировал вчерашнее поведение отца. – А мотоцикл мне купите?

– Всему свое время, Пол, – сказала Эллен.

– А почему ты до сих пор в халате? – поинтересовалась ее дочь.

– Как раз собиралась переодеться, – пояснила Эллен.

Она зашла в спальню – в голове все бурлило от подробностей скандала в семье соседей, о котором она что-то давно слышала, но сейчас Конфидо оживил воспоминания и украсил их живописными деталями, – и тут из кухни донеслись пронзительные вопли.

Она кинулась в кухню и застала там плачущую Сюзан, а рядом Пола – он покраснел, но вид у него был дерзкий. Из уха торчал наушник от Конфидо.

– Пол! – закричала Эллен.

– А мне плевать, – заявил Пол. – Я рад, что послушал. Теперь хоть знаю правду – знаю великую тайну.

– Он меня толкнул, – прорыдала Сюзан.

– А мне Конфидо велел, – сообщил Пол.

– Пол, – заговорила Эллен, охваченная ужасом, – о какой тайне ты говоришь? О какой тайне, милый?