Десятки лет кропотливого труда, сотни тонн оборудования, эксперименты и еще раз эксперименты, и наконец он доказал формулу Бикакро. Казалось, нереально остановить процесс трансформации клеток, заставить их хотя бы на минуту замолчать, но он смог. А после смог считать первоисточник, чистый и живой мозг, а дальше как лавина, все обрушилось.

– Гари погиб, – обреченно сообщил голос в микродинамике, что скрывался где-то в телефоне.

– Как? – был первый вопрос, еще вечером с ним разговаривал, он сказал, что поедет на выходные к матери, она у него лежала в больнице, и вдруг такое. – Как?

– Я не знаю, позвонила его дочь.

– Гари… – Матис работал с ним с самого начала, как была открыта лаборатория, и вот теперь его нет. Так странно… Рука опустилась, и в душе стало пусто. – Гари, – тихо произнес он, Гари…

– Я поеду.

– Да, да, я тоже подъеду… – И отключился.

Собрались почти все, даже Ферро приковылял на своей сломанной ноге, сперва подвернул ее спускаясь со второго этажа, а после еще и сломал. Молчали. Это была их семья, в лаборатории не просто работали, а жили, творили будущее и вот теперь один из его членов покинул их.

Гари возвращался домой и неудачно упал в метро, смерть была мгновенной, он даже не успел осознать, что произошло, а ведь Гари всегда ездил на автобусе. Была ли это роковая случайность или нет, но через месяц скончалась Сайва.

– Как он? – Матис переживал за Кахира, ее мужа, он всегда приезжал встречать свою любимую жену. Молодая девушка полысела от стресса, когда готовилась к экзаменам, сперва стеснялась, а после смирилась и уже гордо ходила по лаборатории, сверкая своим идеально ровным черепом. Кахир ее жутко любил, да и она тоже его любила, и вот теперь ее нет.

– Что происходит? – тихо, чтобы их никто не услышал, спросила Сдэйна.

– Понятия не имею, – так же тихо, пожимая плечами, ответил Шин.

Сайва была мнительной девушкой, боялась замкнутого пространства. Она зашла в лифт, и вдруг погас свет, а после лифт резко ускорился, стал подниматься, а потом так же резко спускаться. Ее сердце не выдержало. К моменту, когда приехала скорая, она уже была мертва.

Лаборатория опустела, проекты зависли, все ходили мимо рабочих столов Гари и Сайвы, пытались сосредоточиться, но никак не получалось. Тогда Матис отправил всех в отпуск, все равно, нет проку просиживать штаны. А через неделю погиб Шин, и это была уже не случайность. Его просто убили прямо на улице, кто-то пырнул ножом.

Страх. Вот что овладело теми, кто работал над проектом «Амброзия». Из 11 членов трое были мертвы. Их уверяли, что это случайность, что нет повода для переживания, но никто не верил. Сдэйна подала заявление на увольнение, но это ее не спасло, тело женщины было обнаружено у ее же дома. За ней последовал Астор. Он простудился, заложило нос. Он использовал спрей, и последовала молниеносная аллергенная реакция. Через сутки он скончался.

Теперь уже всем было понятно: их убирали, одного за другим. Их группе, тем, кто остался в живых, предложили срочно эвакуироваться. Матис ломал голову над вопросом, почему? Да, именно почему? Они не работали на военную промышленность, их лаборатория мало чем отличалась от тех, кто так или иначе был связан с попыткой оцифровать мозг. Но им так это и не удалось.

– Я боюсь, – чисто по-человечески сказала Сача и вжалась в кресло, будто оно ее защитит. – Что я сделала такого, чтобы меня убивать?

– Никто тебя не хочет убивать, – постарался успокоить ее Лудде.

– Ты это лучше им скажи, – она нервно задергалась, вжала голову в плечи. – Сайва, кому она помешала, а Шин, а Астор или Гари, а Сдэйна? Их убили, вы это понимаете, всех убили и нас убьют…