По короткой лесенке мы спустились в полутемный гостиничный ресторан.

Плотные шторы. Круглые столики. Лампы с колпаками цветного стекла. На стенах – литографии с модными нынче сценами охоты.

Столик я выбрал в углу, подальше от входа.

На бахромчатой скатерти выгибали бумажные шеи розовые салфетные лебеди. Дядя Мувен тут же распотрошил своего.

– Жарко здесь что-то, – доверительно сообщил он мне, опустившись в низкое кресло. Салфетка промокнула пот над губой и занялась двойным подбородком.

Прощай, лебединое крыло, подумал я.

Чтобы видеть, что делается в ресторане за обширной дядиной спиной, я чуть сдвинул свое кресло.

– Здравствуйте, господа.

Официант – темный фрак, светлая манишка, – заученно улыбаясь, подал картонки меню. Волосы на пробор, бриолин. Цепкий взгляд. Он был половинчатой крови, это чувствовалось, скорее всего, из захудалого, смешавшегося рода.

– Мне, пожалуйста, сначала ост-клеро, – сказал я официанту.

– Сию минуту.

– А мне капельку хереса, – двумя пальцами показал дядя.

Официант принял от него накидку и трость и, кивнув, растворился в зыбкой полутьме.

– Ост-клеро? – поднял бровь дядя Мувен.

– Извините, дядя, но кислятина у меня уже вот где… – Я коснулся ладонью горла. – Обпился.

– Нет-нет, твой выбор, конечно!

Салфетный лебедь лишился и второго крыла.

Дядя, утираясь, сопел и обмахивался свободной рукой. Я, впрочем, особенной жары не замечал.

А вот дядя – нервничал.

– Позвольте.

Бесшумно появившись, официант составил на стол с подноса две бутылки и четыре бокала. Негромко хлопнула мастерски извлеченная пробка. Полилось, шипя, ост-клеро. Бокал мне. Новая пробка. Янтарный всплеск. Бокал дяде.

– Что будете заказывать?

Тонкая книжица возникла в руке официанта. Его взгляд застыл чуть повыше моего лба. Как у какого-нибудь голема.

Я пригубил ост-клеро.

– Пожалуй, мяса.

– Какого? Предпочитаете жаркое, кусочками, на шампуре, по-старошански, крокеты?

– Крокеты.

– Гарнир?

Я вчитался в меню.

– Картофель, обжаренный с луком.

– Прекрасно! – восхитился официант, черкая в книжице обрезком карандаша. – Напитки?

– Если можно, просто воды.

– Может, подслащенной, с лимоном? Или наливки? Наливочки?

– Не стоит.

Я улыбнулся. Официант, вздрогнув, медленно повернулся к дяде.

Мгновение назад он попытался слегка выйти за рамки простого «подай-принеси». Воздействие было летящее, невесомое, всего лишь стимуляция на алкоголь, но я его засек.

И «щелкнул» официанта по носу.

Нет, а еще говорят, что люди нашего времени вырождаются!

– Бастель, ты позволишь? – Дядя Мувен приложил ладонь к груди.

Я кивнул, разрешая ему пообедать за мой счет.

Официант скосил на меня виноватый глаз.

– Итак, – воодушевленный дядя чуть отклонился в кресле, – во-первых, утку по-восточному, хорошо пропеченную, с черносливом, в соусе «дю бон».

– О! – сказал официант.

Карандаш коротко чиркнул.

– Да-да, – важно качнул головой дядя. – Во-вторых, мясо по-старошански, с петрушкой, острой подливой и гречкой на гарнир. Ну и… – Он задумался. – Бастель!

– Да, дядя.

– Может, маринованных грибков с черемшой?

– Как хотите.

– Просто ты угощаешь… – Дядя поерзал, словно ему было неловко. – Или для легкости блинов в сметане?

Я лениво повертел бокал в пальцах.

– Берите и то и то.

– Прекрасные слова! – Дядя одним глотком опрокинул в себя херес. – Вот за что я люблю тебя, мой мальчик, так это за то, что ты не мелочишься!

И он скривил губы, видимо вспомнив, что все остальные как раз наоборот.

– Нап… – Официант запнулся, но продолжил: – Напитки?

– Коньяк, – дядя поднял палец, – готтардовский! Графинчик!

– Несомненно. Мясо будет через пятнадцать минут…

Официант поклонился, гримасничая, скороговоркой прошептал мне: «Прошу прощения за недоразумение» и удалился. Дядя потер ладони.