Я собрала своё внимание и представила, что нахожусь рядом с Демидом. В том лесу, где он нашёл меня осенью. Почувствовала, как он взял меня за руку и вывел из леса. Через эту связь я прошептала: «Со мной всё хорошо, я у колдуньи, не трогай его».

И вдруг увидела растерзанное тело Бартана и стоящего над ним Демида. Он прислушивался к чему-то внутри себя. Потом улыбнулся и ушёл с этого места.

– Я видела его, ― сказала я бабушке, ― он на том самом месте. Я предупредила, чтоб он уходил.

– Ваша связь крепнет, не потеряй её, ― ответила пожилая женщина. ― Она ещё ох как понадобится.

– Расскажи, что ты про нас видишь? ― взмолилась я.

– Нет, девочка, не надобно тебе судьбу знать. Когда знаешь ― изменить трудно, а когда не знаешь ― легче.

– А мне кажется, наоборот, ― ответила я.

– Мала ты ещё, чтоб выводы делать, ― колдунья погладила меня по голове, ― иди, отдохни. А я посмотрю, что в селении творится, люди спать не будут, судьбу твою решать станут.

Я с испугом посмотрела на бабушку.

– Они придут сюда? ― спросила я.

– Я не знаю, утро покажет, ― был ответ.

Всю ночь я была в полудрёме, видела, как колдунья что-то шепчет на кувшин с водой, жжёт свечи, травы, от них шёл необычный аромат. Мне казалось, что я раньше никогда такого не чувствовала.

Порой мне хотелось встать и подойти к столу, но словно какая-то сила удерживала меня на лежанке.

И только под утро пришёл сон. Мне снилась волчица, зовущая меня за собой, оскал Бартана, твёрдые руки Демида, выхватывающие меня из цепких лап моего преследователя.

На этом я резко проснулась. Ко мне подошла бабушка.

– Всё хорошо, девочка, утро настало. Новый день надежду несёт, ― сказала она.

– Что там творится? ― спросила я, имея в виду наше селение.

– Бартана с зори ищут, скоро найдут. А потом к нам с тобой придут, ― проговорила пожилая женщина.

– Но почему? Откуда они узнают, что я здесь? А вы вообще ни при чём! ― удивилась я.

– Все знают, что я с волками дружу, ― ответила колдунья. ― Вот и подумают на меня. Да и Тимира расскажет. Она часто у меня бывала, видела мою волчицу.

– Но вы же помогали Тимире! ― воскликнула я.

– Но она ― старейшина. Ей важно поддержать авторитет своего круга. Ведь твоё повторное бегство от брака с сыном старейшины не пройдёт даром. Селяне судачить начнут. Думать, почему девицы от таких хороших людей сбегают. А тут ещё чужестранцы их ум волнуют. Смотри, какой дом себе выстроили, живут хорошо. С огнём дружат да со зверьми в лесу общаются. Но другим зла не делают, наоборот, помогают. Благодаря им наши люди всю зиму успешно охотились, и не было мора, как в другие годы от голода, ― продолжала бабушка. ― Пойми, старейшины боятся, что власть от них уйдёт. А победа над колдуньей даст уважение и страх. Тимира ведь знает, что я ― обычная женщина, не сладить мне с мужчинами.

– Но вы же помогаете её дочери удержать мужа. Неужели в ответ Тимира придёт сюда с судом? ― спросила я, вспомнив, как год назад стала невольной свидетельницей разговора Тимиры и колдуньи.

– Её зятя нет уже четыре Луны, ― ответила бабушка. ― Не выдержал он действия зелья. А я предупреждала, ― вздохнула колдунья. ― Теперь Тимире ничего от меня не надо, а власть старейшин пошатнулась. Её надо укрепить.

– Но ведь вы можете всем рассказать о её поступках! ― воскликнула я.

– Не дадут мне этого сделать, ― был ответ. ― Да и моё слово против старейшин ― ничто для селян.

– Что же нам делать? ― испугалась я. ― Может, я к Демиду пойду, в ноги его отцу упаду, попрошу нас с вами защитить?

Бабушка задумалась.

– Нет, девочка, так не получится, ― сказала она, помолчав. ― Отец Демида хоть и справедлив, но против законов земли, на которой живёт, не пойдёт. Ему селяне ничего плохого не сделали. И чинить свою волю он здесь не станет. Ты сейчас своему отцу принадлежишь. Как он скажет, так и будет. Это всем известно: и нашим, и чужакам. А вот если отречётся от тебя отец или старейшина своё слово о сговоре назад возьмёт ― тогда свободна ты. Да только не позволят этому быть, ― закончила она.