В помещении стало теплее, можно было снять парку, но шапку и теплый жилет он оставил. Чтобы чем-то заняться, он принялся просматривать досье. В этот момент вошла Пич.

– Я уж думала, сегодня не найдется безумцев идти на работу.

– Я один. А ты как добралась?

– Бинг меня на бульдозере подвез.

– А, это у вас вместо такси. Давай помогу. – Он взял у Пич сумку. – Ты могла сегодня не приходить.

– Работа есть работа.

– Это так, но… У тебя тут случайно не кофе? – Нейт увидел в сумке термос.

– Не знала, завел ты генератор или нет.

– Не только не завел, но даже не знаю, где он. Да я особо и не искал, с техникой у меня отношения сложные. Так, кофе… Стань моей женой и нарожай мне детишек, дорогая!

Пич по-девчачьи хихикнула и шлепнула его по руке.

– Поосторожней с такими предложениями. Пусть у меня и было три мужа, это не значит, что я откажусь от четвертого. Давай, налетай на кофе. И булочки с корицей не забудь.

– Могли бы жить во грехе… – мечтательно протянул Нейт и незамедлительно наполнил кружку. В нос ударил чудный аромат. – До конца дней…

– Если будешь и дальше так часто улыбаться, могу тебя и на слове поймать. Смотри, что этот таку натворил, – прибавила она, видя, как в дверь вваливается Питер, а вслед за ним – снежный вихрь.

– Ну и погодка! Аж с ног валит. Отто уже в пути, я с ним говорил.

– Тебя тоже Бинг доставил?

– Нет, мы с отцом на собаках приехали.

– На собаках, – задумчиво повторил Нейт. Какой-то другой мир. Но Пич права: работа есть работа. – Вот и хорошо. Питер, давай займемся генератором. Пич, ты свяжись с пожарными. Надо собрать команду, чтобы расчистили тротуары, как только посветлее станет. Люди должны иметь возможность передвигаться. Первым делом – дорогу к больнице и к участку. Придет Отто – скажи, братцы Мэки в бессознательном состоянии валяются в «Приюте» на бильярдном столе. Пусть проследит, чтобы они попали домой в целости и сохранности.

Он стал натягивать куртку, мысленно составляя список первоочередных дел.

– Надо прикинуть, когда дадут свет, люди будут интересоваться. И когда телефонную связь наладят. Как вернусь, составим текст для объявления по радио. Я хочу, чтобы люди знали, что мы тут и им есть куда обратиться в случае чего.

Как хорошо! Нейт сам удивился этому давно забытому чувству.

– Питер?

– Я здесь, шеф.

Запись в дневнике

18 февраля 1988 года

Сегодня мы чуть не потеряли Хэна. Он провалился в расщелину. Все произошло так быстро! Мы шли наверх и были полны энтузиазма, до вершины всего несколько часов. Замерзли, оголодали, нервничаем, но полны воодушевления. Только альпинист поймет цену этому сочетанию. Дарт – впереди, это единственный способ избежать его очередного взбрыка, за ним – Хэн, я – сбоку.

Что было вчера – я уже не помню. Дни похожи один на другой – все белые, холодные и безликие.

Я отвлекся, в голове стучит пульс, восхождение завораживает, ни о чем не думаешь, знай карабкайся вверх по заснеженному склону. Мы упорно шли вперед, ворча и проклиная эту вершину, но продвижение было заметным. Мы рвались прямо в небо.

Вдруг Дарт как закричит: «Осторожно!» И у Хэна над головой просвистел отколовшийся камень. Мелькнула мысль: нет, я так не хочу – чтобы меня сбила со скалы длань господня, – и тут опять. На сей раз камень пролетел всего в нескольких дюймах от меня, увлекая за собой целый град других камней.

Мы кляли Дарта на чем свет стоит, ведь это из-под его ноги отскочил кусок. Но мы друг друга без конца ругаем, чаще всего – по-дружески, в шутку. Способствует вбросу адреналина в кровь, тем более что на высоте дышать становится все трудней.

Я знал, что Хэн уже на последнем издыхании, но мы продолжали идти. Нас будто что-то влекло все выше и выше, наверное, наша одержимость, а отчасти – Дарт с его понуканиями.