– Почему не ястреба? – спросил я. – Ведь он легкой целью был, завис на месте?

– Чайка – птица глупая и бесполезная. К тому же стрелу мог в море потерять, если б в ястреба бил. А чайка в нужную сторону взлетела, стрела при промахе вдоль берега ушла бы, – ответил, не задумываясь Иво.

Доброга одобрительно крякнул, а Варяжко закивал и улыбнулся. Видать, им тоже приглянулся честный и открытый парень с трудной судьбой.

– Ну что ж, Иво, имя свое ты оправдал. Его имя в переводе означает – Тисовый Лук, – пояснил я для Доброги и его сына. Они понимающе закивали. – Возьму тебя к себе, но с испытательным сроком и без доли в добычи пока что. Приглядывать за тобой постоянно будем.

– Вечером на пиру клятву принесешь, как положено, – строго добавил Доброга.

Иво прижал правую руку к сердцу и поклонился мне в пояс.

Я сначала не обратил внимания на слова Доброги, но тут до меня дошло, что он сказал слово «пир».

– Доброга, а что за повод для пира? – не понял я.

– Как что за повод? Ты нас всех от смерти спас! В твою честь пир! И отроки мои с гриднями вернуться к вечеру должны, я мальчишек-холопов за ними послал, – удивленно ответил хозяин.

– Так я и не против, Доброга! Вечером попируем! Только, может, сейчас что-нибудь перекусим, а то живот к спине прилип уже, вчера клюквы на ручье поел, да и все, – предложил я, прислушиваясь к заурчавшему желудку.

– А прав ты, до вечера далеко еще, пойдем поснедаем по-быстрому, сил нет уже терпеть, со вчерашнего дня тоже не жравши, – согласился Доброга. – А с пленными что делать потом решим, когда гридь вернется.

В избе меня посадили на широкую лавку за большой стол, между Доброгой и Варяжко, Иво уселся напротив. Все, как в книжках читал – первыми едят мужики, бабы им пищу приносят и накладывают, едят сами уже после, отдельно.

Посередине стола поставили большой горшок с дымящейся похлебкой, раздали всем глубокие деревянные миски, ложки и выдали по огромной горбушке свежего хлеба. Тут же разложили на деревянных подставках нарезанные овощи – лук, морковь. Расставили перед каждым из нас большие глиняные кружки, предложили на выбор квас, молоко или простоквашу. Я выбрал кисломолочный продукт и не прогадал. Такой простокваши я давно не пил, вспомнил сразу из детства, когда мы с родителями снимали на лето комнату в деревенском доме, и хозяйка каждый день угощала нас домашней простоквашей из молока от своей коровы. Только эта была еще вкуснее.

Я, глядя на хозяев дома, повторял за ними – навалил себе в миску похлебки из горшка, и принялся уплетать горячее варево. Оно состояло из большого количества мяса, похоже лосятины, кабанятины и птицы, каких-то корешков, овощей, пшена и крепкого жирного бульона. Очень вкусно и очень наваристо, хотя соли было маловато. Ладно, привыкну, издержки времени.

Перекусив, Варяжко с Иво пошли озадачивать холопов на утилизацию трупов и наведение окончательного порядка в деревне, а мы с Доброгой уселись на завалинке, греясь на солнце. Доброга взялся вырезать деревянные ложки, сноровисто орудуя специальным кривым ножиком.

– Еще раз хочу поблагодарить тебя, Хельги, что жизнь нам спас, – начал он разговор, которого я ждал. – Расскажешь о себе? Кто ты и откуда, Лесной Кот? Если говорить не хочешь, я пойму. У всех свои тайны есть.

– Многого говорить не могу, Доброга, – я понимал, что не имею права молчать, расстраивать десятника совсем не хотелось, он был в своем праве знать о том, кого приютил. – Скажу лишь, что я тебе друг. Отец мой, Хельги, служил у киевского князя в дружине, там познакомился с моей матерью – нурманнкой по происхождению, ее звали Ингрид. Потом он оказался на службе у византийского басилевса. Там, в Константинополе, я и родился, – придумывал я на ходу свою новую легенду. – Потом отец погиб в бою, а мать через полгода умерла от горя. Мне уже было шестнадцать тогда, отец меня многому успел научить. Я решил, что оставаться в Константинополе мне не интересно, хотел мир посмотреть. Поэтому я нанялся в охрану одного купца, с которым несколько лет странствовал. Потом оказался у норегов, был хускарлом у морского ярла. Наши пути разошлись, и я решил пойти в Альдейгью, чтобы наняться в хирд вашего конунга. Кстати, кто сейчас конунг в Альдейгье? – как бы невзначай, спросил я у Доброги.