Идея Великого посольства из России не слишком обрадовала королевские дворы Европы, которые должны были его принять. Русские послы той поры мало что знали об обычаях других стран, так что донести до них свои идеи было чрезвычайно трудно. Их обычно считали грубыми и невоспитанными мужланами, которые отказывались следовать принятому в Западной Европе придворному этикету.

А уж сам русский двор выходил за всякие рамки приличий. По свидетельству Иоганна Георга Корба, секретаря австрийского посла, обеды при русском дворе часто были незапланированными, и им предшествовало лишь внезапное объявление «Государю кушанье!»[6] После этого быстро появлялись слуги с подносами и ставили еду на огромный стол, буквально как попало, и сидящие за столом начинали хватать ее, в шутку бить друг друга большими буханками или спорить, чья очередь пить из большой чаши с вином, медовухой, пивом или брагой. Все много пили, громко спорили, в палатах могли начаться пляски или даже борцовские схватки. Иногда по залу разгуливали дрессированные медведи, раздавая всем чаши с перцовкой и, ко всеобщему увеселению, сбивая с людей шляпы и парики. Эти выходки, конечно, немало забавляли придворных Петра, но их очень не любили европейские вельможи, уделявшие огромное внимание порядку и времени входа в комнату и расположения за столом; тому, каким громким и длинным титулом нужно назвать каждого из присутствующих, из какой чаши что пить и в каком порядке есть разнообразные блюда. Особенно Петру не нравились именно официальные приемы, он считал их «варварскими и нечеловеческими», мешавшими монархам «насладиться человеческим обществом». Он хотел говорить и обедать, пить и шутить с людьми всех сословий, будучи, конечно же, первым среди равных. Петр гордился своими мозолями, работой на верфи, маршами вместе с солдатами, работой с корабельным такелажем и распиванием пива с рабочими. Ему хотелось познакомиться с людьми, которые добились уважения благодаря своим умениям, а не по праву рождения или из-за влиятельности.

Петр лично подбирал участников Великого посольства; огромная кавалькада включала в себя не только троих главных послов, происходивших из очень уважаемых семей, но и двадцать других аристократов и тридцать пять умелых ремесленников. Они все путешествовали вместе в сопровождении священников, музыкантов, переводчиков, поваров, всадников, солдат и слуг. «Петр Михайлов», русоволосый, голубоглазый мастер на все руки, выделявшийся среди других лишь своим ростом, тоже присоединился к посольству. То, что он входит в состав делегации, не было ни для кого секретом, но официально не признавалось, так что возникли необычные трудности с протоколом. Петр оставил Россию в руках троих старших регентов, в число которых входил и один из его дядей.

Великое посольство отправилось в путь по суше через контролируемую Швецией территорию вдоль восточного побережья Балтийского моря, включавшую в себя Финляндию, Эстонию и Латвию. Там Петр обратил особое внимание на укрепления Риги, крепости, которую его отец не смог завоевать сорок лет назад; она показалась ему отличным местом для будущего русского порта на Балтийском море. Оказанный ему прием он посчитал грубым и негостеприимным – совершенно не подходящим для царя. Он, конечно, путешествовал инкогнито, но все равно ожидал, что его присутствие надлежащим образом отметят. Сопровождающих царя проигнорировали и оставили на произвол судьбы – им пришлось самим искать себе еду и ночлег и платить за них большие деньги, – и это было совершенно недопустимо. Через три года Петр использовал тот факт, что его плохо приняли в Риге, как предлог для начала войны, которая длилась бо́льшую часть его правления, – Великой Северной войны со Швецией. Рига в конце концов стала частью Российской империи. Бесспорно, можно даже сказать, ему повезло, что в Риге с ним так плохо обошлись, ведь у него не было иного способа расширить Россию и получить доступ к Балтийскому морю, кроме как захватить территорию, контролируемую Швецией. Затем кавалькада отправилась по суше в польскую Митаву. Потеряв терпение, Петр зафрахтовал корабль и морем добрался до северогерманского города Кенигсберга, где встретился с Фридрихом III, курфюрстом Бранденбурга, чтобы обсудить союз против Швеции. Как и Петр, Фридрих тоже хотел расширить свою территорию и стать королем недавно созданного королевства Пруссия.