Инженерная разведка армии и фронта тщательно вела наблюдение за состоянием льда и следила за ледоставом. 3 и 4 января 1942 года были особенно напряженными для инженерной разведки. Наличие на льду трещин, разводий, майн создавало большие трудности для разведчиков. Обвязав себя веревками, саперы двигались гуськом, измеряя толщину льда, продвигая за собой доски для перекрытия трещин и разводий. Разведчики действовали непрерывно до 5 января. Благодаря хорошей организации и принятым мерам предосторожности, несмотря на трудные условия работы и сильные морозы с северо-восточными ветрами, среди разведчиков и переправлявшихся войск не было потерь и обмороженных[310].
В то время как саперы вели разведку льда в проливе, войска заготавливали доски, плетни, веревки. За несколько дней было сделано свыше полутора тысяч лыж, ледоступов и несколько десятков волокуш и саней. Инженерные войска прокладывали пути через пролив, обозначали их вехами, производили усиление льда и регулировали движение войск по ледовой переправе. Неокрепший лед, его недостаточная толщина и появление трещин от нагрузки заставляли саперов по нескольку раз в сутки менять маршруты переправ[311].
Пехота переправлялась в строю по одному с дистанцией 5–7 м. Из материальной части можно было переправлять только пулеметы на волокушах. Артиллерию по льду из-за его непрочности пока нельзя было переправлять. К 6 января 1942 года удалось переправить около 13 тыс. человек из состава 302-й и 244-й стрелковых дивизий, несколько подразделений 396-й стрелковой дивизии и основные силы 12-й стрелковой бригады. При ведении инженерной разведки ледовой переправы и пропуске пехоты по ней особо отличился 132-й мотоинженерный батальон под руководством командира батальона капитана П.Н. Никонорова[312].
Отсутствие полного ледостава не давало возможности сооружать переправы по льду для пропуска всех грузов. Поэтому командующий фронтом решил временно приостановить переправу по льду, а остававшиеся на Таманском берегу части соединений первого эшелона 51-й армии и ее второй эшелон переправлять на плавсредствах с южной части Таманского полуострова, а второй эшелон фронта (47-ю армию и кавалерийскую дивизию кубанских казаков) направить в Анапу и Новороссийск, откуда средствами Черноморского флота доставить на Крымское побережье. Общее руководство инженерным обеспечением перегруппировки второго эшелона фронта было возложено на начальника инженерных войск 47-й армии полковника С.В. Холодова[313].
При подготовке и в ходе Керченско-Феодосийской десантной операции (25 декабря 1941 – 2 января 1942) удачно сочетались централизация управления (Ставка, фронт, флот) и децентрализация управления в тактическом звене (командиры высадки, десантных отрядов и групп). Прежде чем принять решение о десанте, Генеральный штаб в начале декабря запросил для доклада Ставке соображения командующего флотом о возможности его высадки. Военный совет ЧФ немедленно доложил: «Такая операция возможна, флот ее выполнит». И он представил предложения по ее проведению[314].
В эти дни остро встал вопрос о руководстве переправами войск и грузов с Таманского полуострова. В 51-й армии его осуществляли офицеры штаба, находившиеся в портах отправки. Общего централизованного плана перевозок не имелось. На Таманском же берегу пролива находилось свыше 50 тыс. личного состава армии и основные средства ее артиллерийского вооружения и боеприпасы. Командующий фронтом принял решение возложить руководство перевозками из портов Северо-Кавказского побережья Черного моря на заместителя командующего фронтом начальника тыла генерал-лейтенанта В.К. Мордвинова, а организацию переправ 51-й армии – на А. Смирнова-Несвицкого, как начальника инженерных войск фронта. А. Смирнов-Несвицкий был назначен начальником переправ 51-й армии и одновременно начальником выгрузки частей 44-й армии в районе Камыш-Буруна. Ему было дано указание в течение 8–10 января 1942 года переправить как можно больше артиллерии и боеприпасов средствами Азовской военной флотилии и принять все меры к тому, чтобы при первой возможности организовать переправу вооружения и техники по льду