– Добрый вечер! Вы… вы извините, если напугал вас, я только с добрыми намерениями.

Он неуклюже прятал за спиной букет, тот самый, который одиноко стоял в ведре у бабушки возле магазина.

Теперь я смог рассмотреть незнакомца поближе. Он был одет красиво, но строго. Замшевая черная обувь подходила под этот стиль. От него пахло приятной мужской туалетной водой. Незнакомец жадно смотрел на нас печальными, большими и покрасневшими голубыми глазами. Было такое чувство, как будто он хотел раскрыть нам какую-то волшебную тайну. Поглядев в сторону, откуда доносился голос с предупреждениями, я увидел в тени силуэт его товарища, с которым он до этого шел за нами. Толстяк нервно наблюдал за своим другом, как самый верный фанат футбольного клуба наблюдает за игроком, бьющим последний решающий пенальти.

– Простите, вас Светлана зовут? – продолжил незнакомец.

Мама удивленно и с каким-то сочувствием ответила:

– Да. А вы кто?

– Меня зовут Се… Се-ргей.

Незнакомец очень трепетно посмотрел на меня и на брата, стараясь скрыть свою внутреннюю тревогу, и это было заметно.

– Что вы хотели, Сергей? У вас что-то случилось?

Он собрался с силами и дальше заговорил увереннее:

– Примите, пожалуйста, этот скромный, но красивый букет в знак уважения и благодарности. Я вам так скажу, крепче семьи, чем у вас, я нигде не видел и не увижу… Да и вряд ли такая семья где-то существует… Ваши ценности самые святые. То, как вы следуете им, служит достойным примером. Сейчас вы видите меня в первый и последний раз. Вы не представляете, насколько я благодарен судьбе, что она дала возможность все это вам говорить сейчас.

Он протянул букет маме, и я заметил на его пальце небольшую золотую печатку. Она была настолько красива, что запала мне в душу, и с возрастом я подсознательно всегда хотел, чтобы и у меня было такое украшение. Мама, приятно удивившись, приняла букет. Незнакомец протянул руку брату, тот ответил ему тем же. Держа руку Назара, он сказал:

– Спасибо тебе!

Мужчина поблагодарил брата как-то по-особенному, с такой интонацией, как будто тот ему жизнь спас.

Назар ответил шутя:

– Обращайтесь, – и весело улыбнулся.

Потом незнакомец протянул руку и мне, а я смотрел на него, не отрывая глаз, и в этот момент мама сказала:

– Сынок, не бойся, он не обидит.

Я вовсе не боялся, внутри меня проснулось какое-то легкое, но приятное волнение, и, отойдя от этого нового чувства, я протянул ему руку в ответ. Незнакомец, сжав мои пальцы в своей большой крепкой руке и глядя мне в глаза, сказал:

– Ты очень добрый. У тебя глаза добрые, тебе будет тяжело в жизни.

Будто поняв, что он должен пояснить свои слова, он слегка наклонился ко мне и добавил тихим, но внушительным голосом:

– Твоя доброта будет притягивать нехороших людей со злыми намерениями, как чистая кровь младенца притягивает вампиров. Поэтому тебе будет тяжело в жизни. Ты воин, запомни.

Незнакомец еще раз посмотрел на маму. Его глаза наполнились слезами, и он тихо сказал:

– Прости меня, я тебя прошу…

Я увидел, как его товарищ двинулся в нашу сторону и что-то нервно говоря под нос ускорялся на каждый шаг.

Мама в недоумении спрятала меня за спину, Назар забеспокоился. Толстяк подошел к нам и вежливо проговорил:

– Извините… извините, пожалуйста, моего друга, если он вас напугал.

Я тогда рассмотрел и этого толстяка. На нем был необычно смешной костюм. Под черные полосатые брюки были надеты белые лакированные штиблеты. Его жилетка была настолько натянута на его животе, что я немного опасался пуговицы, которая смотрела на меня, как на мишень. Жилет закрывал белую бархатную рубашку с широкими рукавами, и по нему тянулась позолоченная цепочка, исчезая в кармане – возможно, там были часы. Одет он был во все чистое, но старомодное. Борода была ему к лицу, она будто делала добрее его честные глаза.