Я пытался осознать, что она говорит.

– Не было?

Она коротко рассмеялась.

– Если бы я там была, то кто тогда проиграл 6–1 и 6–0 Хилари Пейн?

– Но мы же тебя видели. Твою машину.

– Похоже, ты выпил слишком много пива, и оно дало тебе в голову, дорогой. Я все-таки быстренько сполоснусь, а потом пойдем пить чай.

Она развернулась и скрылась в ванной.

Я некоторое время стоял не шевелясь, уставившись в пустой дверной проем, а потом принялся вытирать полотенцем Вильяма, и услышал звук включившегося душа.

Ложь.

У меня кружилась голова, и я чувствовал полную потерю ориентации, как будто внезапно пошел вверх по едущему вниз эскалатору.

Ложь. Зачем она солгала?

Зачем люди обычно врут?

Она пыталась меня от чего-то защитить. Или Вильяма. Или нас обоих.

Ты и впрямь в это веришь?

Нет, а ты веришь во что-то другое?

Нет, совершенно точно нет!

Я не знал, во что верить. Потому что каковы были альтернативные варианты?

Бен.

Когда мы с Мел поженились, я уже был в курсе, что она очень независимая женщина, и уважал ее за эту независимость. Мне нравилось, что у нее есть хобби, друзья и личное время. Так же как она уважала меня, зная, что я не такой же, как мужья ее подруг, – что я готов подолгу сидеть дома с Вильямом, ведь мне действительно нравится проводить с ним время. Я никогда не жалел, что два года после рождения сына работал на полставки, чтобы сидеть с ним. Мел вернулась в офис через четыре месяца декретного отпуска, но это был ее личный выбор, который я полностью понимал и принимал. В любом случае она зарабатывала больше, чем мне платили в школе, ей нравилась работа и делала она ее очень хорошо. Мы идеально дополняли друг друга, как соответствующие кусочки головоломки.

И мы никогда не врали друг другу.

Но теперь привычная жизнь ускользала, как песок между пальцев. Мы провели вместе двенадцать лет, из них девять в браке.

Она была там с ним и соврала об этом.

Мысль о Бене заставила меня застыть на месте. Сосредоточившись на Вильяме и Мел, я совсем забыл о нем. Нужно было поговорить с ним, прежде чем снова поднимать эту тему с Мел.

При условии, что он жив и здоров.

Ты бросил его там в луже крови.

– Что случилось, папочка? – Голова Вильяма показалась из полотенца.

– Ничего, парень.

– А что ты такой грустный?

– Да нет, Вил, не грустный, просто устал.

Он зевнул. Недосушенные волосы торчали во все стороны.

– А вот я совсем не устал.

– Ну, может, чуть-чуть все-таки устал, а? Клубничного молока перед сказкой на ночь хочешь?

– Да! – Он принялся подпрыгивать. – Клуб-ни-ка-клуб-ни-ка!

Мы пошли на кухню, и, усадив Вильяма за стол с раскрасками – конечно же, машинки – и фломастерами, я налил ему клубничного молока. Потом смешал крепкую «Кровавую Мери» для Мел – как обычно по четвергам, а «Джин-тоник» по пятницам, отполированная годами привычка. Руки двигались автоматически, а в голове крутилась одна и та же мысль. Снова и снова.

Встреча, ссора, ложь.

Мел вошла в кухню. В одной руке полотенце, в другой – айфон. Я вручил ей коктейль и поцеловал в щеку.

– Ты не видела мой телефон? Кажется, я его потерял.

– Когда?

– Сегодня.

Она покачала головой и отпила глоток коктейля.

– Последний раз я видела его утром на зарядке тут в кухне.

На кухне телефона не было, и в гостиной, и рядом с городским, где была воткнута моя зарядка. Я поднялся по лестнице, прыгая через ступеньку, проверил спальню и уже в отчаянии детскую – может, Вильям прихватил его вместе с машинками?

Пусто.

Мел застала меня за вытряхиванием корзины с грязным бельем, когда я проверял карманы брюк, в которых был вчера.

– Ну как?

– Нету, исчез!

Она скрестила руки на груди и прислонилась к косяку.