Казалось, мы ехали целую вечность.

Наконец с визгом шин я затормозил около дома, схватил Вильяма и бросился в кухню, где в ящике хранился запасной ингалятор. Будь на месте, пожалуйста, будь на месте. Я усадил Вильяма за стол и смотрел, как он вдыхает лекарство. Делает глубокий вдох, а за ним следующий. Я опустился перед ним на колени и обнял, пока Вильям постепенно приходил в себя: дыхание замедлялось, вдохи становились глубже.

– Все хорошо, Вил. Ты в порядке. Ты же чувствуешь себя лучше?

– Немного, – серьезно кивнул Вильям.

По мере того как его щеки розовели, начал отступать и мой ужас. Вместо него пришло облегчение.

– Посиди еще немного, отдохни.

Городской телефон, которым пользовались крайне редко, стоял на кухонной стойке. Через справочную я нашел номер отеля и прослушал сначала гудки, а потом голос автоматической системы. Последней опцией из предложенных было соединение со специалистом.

– Здравствуйте, – сказал. – У вас в подземном гараже лежит человек, ему может быть плохо, отправьте, пожалуйста, кого-нибудь ему помочь.

– Простите, сэр, это «Премьер Инн» на Редфилд-вей. Вы уверены, что хотели позвонить именно нам?

– Да! На парковке человек, он упал и ударился головой. Его зовут Бен Делейни. Вы можете отправить кого-нибудь проверить, все ли с ним в порядке?

– Он проживает у нас в отеле?

– Нет, но он лежит у вас в гараже. Вы можете проверить, как он, или нет?

– Боюсь, мне нельзя отлучаться, но скоро вернется начальник. Если вы думаете, что кому-то требуется медицинская помощь, пожалуйста, вызовите скорую.

– Вы не можете просто запереть двери на пару минут и сбегать в гараж проверить? Просто посмотреть, как он там?

На другом конце провода задумались.

– Это телефонный розыгрыш?

– Ладно, забудьте, – сказал я и повесил трубку.

Я достал бутылку воды для Вильяма, обнял его и прислушался к дыханию. Приступ явно прошел. Я положил ингалятор в карман и подхватил сына на руки.

– Куда мы, папочка?

– Чуть-чуть прокатимся перед тем, как отправить тебя в ванну.

– Мы снова поедем быстро-быстро?

– Довольно быстро, да, но не настолько, как мчались сюда.

Пока мы ехали, я пытался справиться с разыгравшимся воображением. Паника, вызванная приступом, отступила, и в голову стали возвращаться самые разные мысли. Я вновь и вновь прокручивал события последнего часа, пытаясь понять, что вообще произошло.

Что же ты видел?

Что же это на самом деле было?

Я видел расстроенную Мел и взбешенного Бена. Что он сказал, что так ее расстроило?

Видел Бена, лежащего на бетонном полу с закрытыми глазами. Кровь.

Что, если он там так и лежит?

Да нет, конечно, нет.

А может, лежит?

И что тогда?

И самое жуткое воспоминание – глухой звук, с которым голова Бена ударилась о бетонный пол.

Может, у него сотрясение или проломлен череп. От этого умирают? Конечно. Особенно если никто не придет на помощь.

Может, к тому моменту, как я доеду, там уже будет полиция. Огородят место черно-желтой лентой, начнут раскладывать разноцветные флажки рядом с вещественными доказательствами. Включат переносные прожекторы. Может, поставят белый шатер, чтобы скрыть тело, как показывают в новостях.

Во рту пересохло. Казалось, какая-то деталька жизни сдвинулась с положенного места, выбив все остальное из колеи.

Я бросил его там. В крови.

Но все равно сейчас я делал то, что мог и должен был – возвращался в отель. Я должен был исправить то, что натворил. Обычный вечер четверга сначала заиграл сюрреалистичными оттенками, а потом и вовсе скатился в какой-то кошмар, но еще можно было все поправить. Просто нужно было поступить правильно.

С ним все будет хорошо. Ну, набил шишку, бывает. Мел что-нибудь придумает, мы вместе с этим разберемся.