– Наши действия не так легко обнаружить, как представляется твоему страху. А я не могу бросить сеанс. Я веду этого человека уже полмесяца и, поверь, никогда не совершаю бессмысленных поступков.

– Тебе виднее, – второй, работая с панелью управления кораблем, с неудовольствием покосился на возникшую вокруг головы командира инфоауру, – но я буду обязан доложить о твоем недопустимом поведении. Да, я обязан подчиняться тебе, но даже ты не смеешь…

– Лучше помолчи, выскажешься потом. И вообще я уже наслушался твоих брюзжаний. Все, я отключаюсь, на тебе корабль.

– Да уж понятно, что на мне. Обратного вихря!

– И тебе обратного вихря!

Человек в закрытом шлеме замер, матовое стекло обзорника являло отлитую в металле статую. Борт-инженер, он же штурман транспортника, с тоской посмотрел на него, перевел взгляд на экраны и, привычно активировав команду, стал прослушивать окружающее пространство космоса.

* * *

Теперь вокруг стоящего, скорее, просто находящегося в пространстве Ежа Петровича в привычном для многих полувоенном «скафе» неопределенной принадлежности, была только вселенская пустота, сейчас еще более откровенно навевающая бесконечность любого пути клочьями сероватого тумана, занесенного сюда, казалось, совсем из другого виртуального пространства. Вместе с осознанием себя и чувством защищенности, подаренном памятью, контрразведчик ощущал огромную опасность для собственного «Я». Что-то, в случае, если он будет раскрыт, могло погубить его, и даже больше – Еж Петрович понимал, что это что-то только и ждет его уничтожения, и неважно, будет он покорен перед чужой силой или нет.

– Боец, не боец? А может контрразведчик? Что ж понятно, скучно лямку тянуть, решил развеяться? – голос звучал, казалось, ниоткуда, только туман вокруг чуть поменял свои вихреватые, ползучие движения. Еж Петрович продолжал рассматривать туман, но поворачиваться в стороны не стал.

– Что молчишь? Вроде непугливый, – из тумана проявился человеческий силуэт в покрытом матовыми точками-кляксами орбитальном комбезе. Приблизившись, остановился напротив.

– Я буду обсуждать снаряжение с пилотом орбитальника или ты тоже комбез на барахолке прикупил? – Еж Петрович решил работать зеркально, имитируя чуть испуганного, но заявляющего о своем бесстрашии, считающего себя прожженным виртуалом собеседника.

– Ну-ну. Злые нуклиды! Да ты просто напуган! Так? Что страшно показалось до меня добираться?

– Ага. А скажи, что бы случилось, пойди я в тот переход у стойбища индейцев? – подыгрывать непонятному пилоту орбитальника оказалось несложно, только вот кто кого переиграет?

– Там ты бы ощутил глупости прожитой жизни. Дорога до меня необходима для полноценного изучения твоего энергоряда. А ты понимаешь, что это мой мир? И я могу делать тут все, что хочу. И если ты мне не понравишься, в реальность ты выйдешь в очень плохом состоянии. Можешь и помереть.

– Понимаю. Ты модератор?

– Модератор. А тебе не хватило собственных миров, и ты решил искать другие? Что, адреналину в жизни не хватает?

– Возможно. Но ведь глупо не изучать другие миры. Зачем же тогда быть виртуалом? Мои миры для меня уже как обрыдлая реальность.

– Понятно. Ну что ж, умник. Я создам для тебя несколько пространств и позволю быть тем, кем ты хочешь, – модератор провел рукой над глазами, как бы вытирая несуществующий пот, и шумно втянул носом воздух. – Это незаконно – подвергать опасности другое существо в созданном тобой мире. Ты знаешь об этом?

– Конечно, я не первый год…

– Выживешь, попадешь в реальность – твое счастье. Ты знаешь правило?

– Да.

– Напомню – попадешь в реальность, подвяжи язык. Развяжешь – пеняй на себя. Виртуальный мир жесток, но реальность может быть ужаснее. И еще. Если в твоем энергоряде присутствуют спецнастройки полей – лучше не рискуй, можешь и не выжить, тут гарантий нет. А если спецнастройки могут быть расценены мной как могущие принести мне вред – тут уж не обессудь, сам понимаешь. И сделать запись дубль-энергоряда не успеть – ты просто не выйдешь из мной созданного пространства. Скажи, ты хорошо понял меня?