– Просто будь достойным человеком, – закончил Соболев и залпом допил виски.

– И все? – Петровский недоверчиво поднял брови, – так просто?

– Поверь мне, Костя, это – одна из самых сложных вещей, о которых я вообще могу тебя попросить, – заверил его Соболев, – придет время, и ты это поймешь. Очень четко поймешь…

– Слово для поздравления предоставляется декану юридического факультета Нобельского Государственного Политехнического Университета, Карнаухову Алексею Станиславовичу!

Послышался свист и аплодисменты. Декан дождался тишины в зале, прокашлялся и начал речь.

– Уважаемые студенты, друзья, в скором времени, надеюсь, коллеги, – говорил он, – сегодня особенный день. Сегодня вы стали студентами по-настоящему. Вы вступили в большую семью под названием «студенческое братство». Впереди вас ждет…

– И так далее полчаса, – Фролов ухмыльнулся, разглядывая зачетку, – любит он поговорить, конечно.

– Скажи спасибо, что держишь в руках студенческий, – негромко проговорил Петровский, – мог вылететь отсюда еще до его получения, так что прояви солидарность и потерпи долгие речи Карнаухова, – он бегло посмотрел на сцену. На секунду они с деканом встретились глазами и Петровскому показалось, что взгляд Алексея Станиславовича задержался на нем…

– Кстати, пацаны, на неофициальную часть пойдем? – Фролов подмигнул.

– Ты про клуб? – уточнил Петровский, – да можно будет. Асхат, ты что скажешь?

– Я за, – тот впервые за долгое время искренне улыбнулся, – мы же, вроде как, друзья…

– Вот и ладненько! – сказал Фролов, потирая руки, – уже слышали про то, что пока билеты дешево, потом типа цена вырастет? Так вот, это все фуфло, – заявил он, сияя от радости, – профорги тупо навариваются…

– Велосипед не изобрел, но попытка засчитана, – подколол Петровский, – давай ближе к делу.

– Короче, есть у меня человечек в их секте, – продолжил Фролов слегка обиженным тоном, – я с ним «докашлялся», короче, продаст он нам три билета по реальной цене.

– Смотрю, ты времени зря не теряешь, – заметил Петровский. Асхат ухмыльнулся.

– Не тебе же одному с твоим Соболевым бухать! – в голосе Фролова вновь послышались обвинительные нотки, – дядя Дима тоже на месте не сидит и делает для своих пацанов, что может! Кстати, я так толком и не понял, что там за дела у вас с Соболевым?

– Да я сам пока не до конца понял, – расплывчато ответил Петровский, – скажу одно: поддержка, судя по всему, у нас будет хорошая…

– Еще раз поздравляю всех студентов с этим замечательным днем! – закончил Карнаухов, – на этом церемонию посвящения первокурсников в студенты юридического факультета НГПУ объявляю закрытой!

Все начали вставать со своих мест. Петровский, Фролов и Асхат постарались как можно быстрее покинуть актовый зал, чтобы не толпиться и забрать верхнюю одежду из гардероба: начало октября выдалось на редкость холодным. В вестибюле, вопреки ожиданиям, уже был народ, пока еще не так много. Петровский заметил Семенова, надевавшего куртку.

– Здравствуйте, Антон Алексеевич! – окликнул он с легким вызовом.

– Здравствуйте, ребята! – Семенов улыбнулся, – еще раз поздравляю!

– Спасибо, и вас также, – Петровский тоже улыбался, казалось, добро и открыто, на деле же с сарказмом и как-то по-змеиному.

– Все-таки зря ты, похоже, к нему прицепился, – заявил Фролов, когда они вышли на улицу и остановились в курилке, – по-моему, ты в нем ошибаешься.

– Увидим, – недоверчиво произнес Петровский, закуривая, – недолго осталось…

– Ну что, мужики, это событие! – громко сказал Фролов, – предлагаю отпраздновать!

– Бухать-то не надоело? – с иронией осведомился Петровский.