– Больно, с…а! – Саня сплюнул на асфальт и потрогал свое лицо, на котором все еще оставались синяки.

– Не ной, – буркнул Артур, бросив сигарету в урну, – еще не вечер, они ответят за то, что сделали.

– Вам мало? – окликнул один из стоявших поблизости пятикурсников, – жизнь, я смотрю, совсем ничему не учит? Я слышал, вы неслабо огребли от первашей!

– Был зацеп, – мрачно ответил Артур.

– Зацеп? – хохотнул студент, – впятером против троих? У них все более-менее целые, а вас попросту разбили? Ты называешь это зацепом? Ребята, да они вас поимели!

Послышался хохот. Артур злобно посмотрел на собеседника, но побоялся вступать в открытую конфронтацию со старшими студентами.

– Они за все ответят, – хмуро сказал он, – я их асфальт жрать заставлю!

– Нет, Артур, тебя точно жизнь ничему не учит! – заявил Соболев, тоже стоявший в компании однокурсников, – они уже показали себя, наказали вас в ситуации, когда вы были не правы! Они – национальные герои, а вы опростоволосились! Чего ты еще хочешь?

– Я хочу, чтобы эти уроды знали свое место! – заявил Артур.

– Поверь мне, они его знают! – Соболев ухмыльнулся, – и оно уж точно повыше вашего. Единственный правильный выход для вас – сделать вид, что устроили «первашам» что-то вроде проверки на вшивость, и они ее прошли. Попытаетесь снова цеплять их – сами же поднимите их авторитет еще выше, а вас станут презирать, как натуральную нежить!

– Мы сами разберемся, – проговорил Артур.

– Ну, разбирайтесь, разбирайтесь! – хмыкнул Соболев, – я никого не учу жить, это всего лишь дружеский совет. А там думай, Артурка! – он хохотнул.

Артур снова злобно посмотрел на собеседника, но ничего не сказал.

– У тебя как вообще с историей, нормально? – спросил Фролов.

– Вроде не жалуюсь, – ответил Петровский, подняв глаза, – поживем – увидим.

– А спорим, ты ни хрена не шаришь в истории! – усмехнулся Фролов, – спорим, легко поймаю тебя! Давай, на пять штук!

– Отстань, нет у тебя пяти штук, – хмыкнул Петровский.

– Ни хрен с ним, давай не на пять штук, давай на халявный обед в столовой! – раззадоривал Фролов.

– Давай, все равно же не отвяжешься! – спокойно ответил Петровский.

– В каком году началась Вторая Мировая? – спросил Фролов, – отвечай быстро, не задумывайся!

– В тридцать девятом, умник, это все знают! – Петровский ухмыльнулся, – только у нас так-то история государства и права, а твой вопрос скорее из истории Отечества, но все равно, похоже, сегодня ты меня кормишь…

– Ну и ладно! – бросил Фролов, – Алин! Алин! – он позвал одногруппницу.

– Что? – Алина обернулась.

– В каком году началась Вторая Мировая? – спросил Фролов.

– Ты реально не знаешь или прикалываешься? – Алина удивленно подняла брови, – в сорок первом, конечно!

– Видишь! – Фролов удовлетворенно посмотрел на Петровского.

– И что ты хотел доказать? – осведомился он, – то, что она не понимает разницы между Второй Мировой и Великой Отечественной? Прости, солнце, ты прекрасна, но история – не твой конек!

Алина улыбнулась, обрадовавшись комплименту в свой адрес. Нелестный отзыв Петровского о ее эрудированности, впрочем, нисколько ее не смутил.

– Зачетная, – хмыкнул Фролов.

– Зачетная, – согласился Петровский.

– Ну что, забьемся на троих? – предложил Дмитрий, – я, ты и Асхат!

– По поводу? – не понял Петровский.

– Ну, кто из нас первым опрокинет кого-нибудь из группы в горизонтальное положение! – Фролов хитро подмигнул, – типа соревнование получится!

– Твоя нездоровая тяга к спорам начинает накалять, – Петровский усмехнулся, – отвяжись от меня, не буду я больше с тобой ни на что спорить.

– Да ладно, прикольно же! – не успокаивался Фролов, – ну, все так делают, чего ты?