Он ехал со званого ужина, слушая шум от выпитого вина в своей голове, и понимал, что не может придумать отговорки, которая позволила бы ему не возвращаться сегодня домой. Вот уже несколько лет, как они с супругой были чужими людьми, и даже за обеденным столом не спешили интересоваться жизнью друг друга, обмениваясь лишь сдержанными приветствиями. Это однообразие утомляло и заставляло графа ощущать себя брошенным одиноким человеком, несмотря на свободу, которую никто не ограничивал. Казалось, что покинь он Париж – никто бы и не хватился его отсутствия.

Грустно усмехнувшись при этой мысли, Луи де Серваль вытянул ноги, вздыхая, и тут ощутил, что экипаж замедляет ход.

– Что там такое? – крикнул он кучеру и поежился, вспомнив революционные погромы, которые до сих пор были свежи в его памяти.

– Люди, ваше сиятельство… На площади нищие попрошайничают…

– Они вооружены?

– Никак нет, ваше сиятельство. В основном это женщины и дети…

Граф снова тяжело вздохнул и полез за кошельком. Пробормотав: «Довели великую страну…», он отсыпал в ладонь несколько монет и открыл дверцу кареты, собираясь бросить золото в толпу, но тут внимание его привлекла молодая девушка, которая сильно выделялась из рядов собравшихся.

Вопреки остальным просящим подаяние, она не протягивала руки и даже не поднимала головы, словно пугаясь самой себя. Завернувшись в плащ с капюшоном и опустив взгляд в землю, юное создание не шевелилось, будто ожидая какого-то чуда и стыдясь самой себя.

Поддавшись порыву, граф неловко встал на подножку экипажа, мысленно проклиная боль в правом колене из-за недавнего падения с лестницы собственного дома, и когда карета остановилась, сошел на землю. Медленно, еле заметно прихрамывая, он двинулся по направлению к попрошайкам, продолжая сжимать в кулаке приготовленные деньги.

Его странный поступок внес замешательство в ряды собравшихся на площади. Кто-то попятился, кто-то предпочел уйти. Несколько смелых мальчишек запрыгали вокруг графа, протягивая к нему пустые ладони, но он не замечал этого. Луи де Серваль как во сне смотрел на юную незнакомку, уже успев усомниться в том, что она реальна: настолько разительным было её неподвижное смирение на фоне взволнованной толпы.

Словно почувствовав его приближение, девушка вздрогнула и подняла голову. Граф поймал смущение и испуг в ее зеленых глазах, отметив про себя, что очаровательному созданию вряд ли более семнадцати лет. Любуясь ее изящной родинкой в виде капли на левой щеке, он раскрыл ладонь и сделал вид, будто собирается высыпать монеты на землю. Девушка сделала робкий шаг вперед, и граф неожиданно для себя ответил ей тем же, а затем аккуратно снял капюшон с ее головы.

– Как зовут тебя, очаровательная фея? – ласково спросил он, любуясь длинными светлыми локонами, рассыпавшимися по плечам.

– Жаннет, Ваше сиятельство, – ответила та, еще сильнее заворачиваясь в плащ.

– И что же привело тебя сюда?

– Мои родители умерли. И мне не на что жить… – тихо прошептала девушка и подняла голову. Но, натолкнувшись на пламя мужских черных глаз, испугалась и отвернулась. В ту же секунду граф мягко взял ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

– Ну и что стоим? – одноглазый пират с густой рыжей бородой клацнул зубами в сторону своих людей. – Быстро обыщите корабль! А этих, – он показал пистолетом на команду захваченной бригантины, – бросьте за борт!

Несчастные моряки зароптали, явно не ожидая такого поворота событий, на что он топнул ногой и сел на ящик с песком.

– А чего вы от меня ждали? Что я отправлю вас обратно домой, да еще денег на путешествие дам? Вы решили сдаться, потому что надеялись, что я сохраню вам жизни, но я – Питер Кат по прозвищу Глаз, – и он демонстративно ударил себя ладонью по лбу, – с вами договоров не заключал! Так? Так! – и он чиркнул слюной между зубов. – Значит, все справедливо.