– Прошу вас. Разве можно вот так, без отдыха, сразу пускаться в путь… Это неправильно.
Шанкар бросает неуловимый взгляд на пансионат, что стоит на дальнем конце тропинки.
– Нет. – На его лице мелькает тень чувства, которому я даже не успеваю подобрать название.
– Но…
Слова замирают у меня на губах, когда он молча разворачивается и без дальнейших разговоров решительно шагает вниз по склону.
– Эмма-а! А-ал! Ну где же вы! – кричат девчонки, успев добраться до ворот. Возле них стоит высокий мужчина с темной шевелюрой до плеч, в укороченных камуфляжных штанах и серой футболке с длинными рукавами.
– Привет! – говорит он, вскидывая ладонь. – Я – Айзек.
Глава 10
Наши дни
Шейла отпустила меня домой, не задав ни единого вопроса. Она наверняка слышала, как я мучаюсь в сортире, и, думаю, немедленно поставила диагноз: пищевое отравление. Даже не дала мне повозражать для виду.
– Я так и знала. Как увидела, с каким выражением ты грызешь свой бутерброд, сразу поняла: что-то не так. Не было еще случая, чтобы ты страдала отсутствием аппетита. Так что отправляйся домой, Джейн. Рабочие руки у нас наперечет, еще не хватало тебя лишиться.
Она, наверное, и сама взялась бы меня отвезти, если б я не догадалась напомнить про свой велосипед. И вообще, тут от двери до двери пять минут, к тому же всю дорогу под горку.
Это было два часа назад, а последние минут тридцать я провела за своим ноутбуком. Я думала, что найти Ал будет много труднее. Как-никак пять лет минуло, поди разыщи следы, но, в отличие от меня, она не сменила имя. И даже держит свой профиль на «Фейсбуке». Александра Гидеон. Таких там отыскалось трое, причем две живут в Штатах. Картинка на ее обложке чисто пейзажная: там изображен Брайтон с моря, а на аватарке и вовсе одна лишь радуга. Больше никакой информации, хоть шаром покати, но я нутром чую: это Ал. Ну как же, она столько раз повторяла, что мечтает обменять Лондон на Брайтон.
С момента нашего последнего разговора прошло более четырех лет. Первые полгода после возвращения из Непала мы еще поддерживали контакт, переговаривались по телефону чуть ли не ежедневно, все пытались разобраться, как же так вышло-то… Потом Ал продала свое интервью газетчикам, и все поменялось. Я так и не поняла, зачем она это сделала. Звонила ей, весь автоответчик замучила, упрашивала объяснить, с чего она вдруг пошла на попятный – ведь мы вроде железно условились: ни гугу, – но она упорно отмалчивалась. Уж не знаю, в деньгах ли дело, или в мимолетной славе, или что-то еще, однако ее предательство было самого подлого свойства, особенно с учетом того, через что нам пришлось пройти.
Я затираю сообщение, которое придумывала последние полчаса, и начинаю заново.
«Ал, это я».
Гм. Нет. Свой фейсбучный профиль я открыла от имени Джейн Хьюз, так что Ал не поймет, кто ей пишет.
«Ал, это Эмма. Я подозреваю, что ты не хочешь со мной разговаривать, но мне нужна твоя помощь».
Поразмыслив, я стираю последнее предложение.
«Ал, это Эмма. Кажется, Дейзи жива. Пожалуйста, свяжись со мной. Мой мобильный 07989 343124».
Накрываю мышку ладонью, уже готовясь щелкнуть иконку «Отослать», и тут вновь передумываю. А вдруг она уже в курсе? Тот, кто со своим сообщением влез на веб-сайт нашего приюта, мог точно так же написать и на адрес Ал. Если я ее разыскала за несколько минут, что мешало это сделать и другим?
Взяв в руку мобильник, я касаюсь строки с именем Уилла. Звонок попадает прямиком на автоответчик. Тон профессиональный, нейтральный, но сам звук его голоса успокаивает.
– Уилл, привет, это Джейн. Ты не мог бы перезвонить после занятий? Мне нужно с тобой поговорить.