– Тэкс, продолжаем. Согласно заключению судмедэксперта, травмы, полученные в результате ДТП, были тяжелыми. Политравмы. Разрывы внутренних тканей и органов. Переломы, повреждения позвонков, сотрясения мозга. Множественные гематомы, серьезные повреждения сосудов. Я не буду сейчас вам все их перечислять. В заключении эксперта сказано, что врачебное вмешательство было своевременным и уместным. Но, увы, уже не могло помочь пострадавшим.

Теперь о свидетеле. Степан Константинович Студеный, проживающий в соседнем доме с погибшими, оказался на месте ДТП первым. Он увидел опрокинутое транспортное средство, лежащее вне дорожного полотна. Остановился, чтобы оказать помощь и вызвать спасателей. Он, кстати, должен сегодня подойти в отделение. Автомобиль был перевернут, что может способствовать его внезапному возгоранию. В таком случае необходимо постараться извлечь пострадавших из кабины. Степан Константинович пытался помочь пострадавшим. Его уж обвинять – совсем совести не иметь.

– Как у вас все складно получается! Никто не виноват, но люди погибли.

– Екатерина Андреевна, напомню вам, что обвиняемый по данному делу имеется. Это Грибанов А. П. А пострадавший – Грибанова М. Л. В связи с этим и возбуждено дело. В таких случаях мы рекомендуем написать заявление о приостановлении уголовного дела.

Катя представила, как она срывает самый большой календарь со стены и запихивает его следователю в рот, лишь бы он заткнулся.

– Я этого так не оставлю. Мой отец за всю жизнь ни разу не попадал в аварию. Ни разу! Вы пытаетесь все свалить на него. Но такого я уж точно не допущу. Вам лень работать. И из-за этого виновные даже не чувствуют угрызений совести. Вот вы сами, как вас там, опять забыла, вы вроде бы молодой человек, а уже насквозь прогнивший. Не видите живых людей. Для вас все эти дела – просто бумажки. Рутина. Еще одно дело, которое поскорее бы закрыть. Да вы не человек, вы – мусор человеческий. Вы думаете, что ни до чего нет никому дела? Что все так и останется. Но нет! Нет!!! Я доберусь до правды!

Возможно, Катя успела прокричать что-то еще более хлесткое. Возможно, она даже сбросила стопку бумаг со стола следователя.

Возможно, даже Буров М. С. выскочил из-за стола и постарался Катю утихомирить. Человек-то он был не плохой. Не гнилой, как показалось Кате, если только с самого краешка. Вполне возможно, что в кабинет зашли другие сотрудники отделения. У них были автоматы. Но что сделаешь с женщиной в ярости. Оружие тут бессильно. И Катя, отмахиваясь от утешений и автоматов, вышла из кабинета номер восемь.

И надо же было случиться так, что тут же она встретила соседа, того самого Степана.

– Мои соболезнования, Катенька, – успел сказать Степан.

– Убийца, – швырнула ему Катя в ответ.

А когда она вышла на улицу, то нашла машину Степана и нацарапала на дверце ключом «убийца». После чего действительно полегчало.

– Почему Степан-то убийца? – Олег чистил картошку. Шкурки сползали в ведро длинными червячками.

– Если бы не его «помощь», родители были бы живы. Я уверена в этом. Они все покрывают друг друга, – Катя отвечала спокойно, без запала. Возможно, она и сама начинала сомневаться в необходимости обвинять соседа в убийстве.

– А если бы он не остановился, то страшно представить, что вообще было бы, – продолжал Олег. Неочищенными остались две картофелины. – Сколько они пробыли там до его приезда, неизвестно. А сколько бы пробыли, если бы не он? Всю ночь?

Катя молчала. Она уже сочиняла текст петиции.

Зазвонил телефон. Степан.

– Алло.

– Катенька, зачем же ты мне машину-то попортила? Я ведь ничего не сделал плохого. Что же ты так несправедливо-то обходишься со мной, – голос Степана был горький, как недоспелый грейпфрут. – Я же помочь хотел, я как лучше хотел. А ты… – Степан, видимо, махнул рукой от досады, той самой рукой, в которой держал телефон.