– Что ты, папа, я ведь уже взрослая, а ты всё за маленькую считаешь. За меня не беспокойся!

– Да, забыл тебе сказать в прошлый раз: за малиной в садике ухаживай. Не забудь осенью, если я задержусь, положить ее и присыпать землей, а то вымерзнет. Картошку окучишь, подрыхлишь, глядишь, на ползимы тебе хватит.

За домом у забора росло десять кустов малины, стояла старая черемуха, да было посажено кустов двадцать пять картофеля. Вот и весь сад. Отец очень любил вечером, после работы, поковыряться в нем.

– Вот, возьми, забежал отдать тебе аттестат. Этих денег тебе хватит, – заключил он удовлетворенно. Подошел к крану, налил кружку воды, жадно выпил. Вытер платком мокрые усы.

– Пошел, как бы не опоздать, сейчас отправляемся, эшелон уже подали.

– Я с тобой, провожу, – метнулась Мария.

– Нет, некогда.

– Папа…

– Сказал, некогда!

Мария бросилась к нему, обвила шею руками. Он разомкнул руки, круто повернувшись, вышел. Она видела, как он промелькнул в окне. Выскочила за ним на улицу. Отец быстро удалялся, не оглядываясь. «Последний раз вижу», – почему-то подумала она. Испугалась этой мысли. Смотрела вслед, прижав руки к груди. Горячий ветер трепал ее светлые волосы, вздувал парашютом юбку, оголяя круглые колени. Она ничего не замечала. «Господи, только вернись живым, без руки, без ноги, только живым!» – молила она.

Осталась позади практика. Валя ехала домой и с удовольствием вспоминала о своей работе в больнице. Каким сложным и интересным оказался больной с желудочным кровотечением (так вначале называли его заболевание). Через три дня после его поступления в больницу она получила все анализы и сама поставила диагноз: цирроз печени, вторичное кровотечение из расширенных вен пищевода. И гордилась успехом. Этот сложный случай диагностики поставили на обсуждение врачебной конференции. Главный врач тепло смотрел на нее желтыми глазами и похвалил. Она везла отличный отзыв о работе.

Большеголовый лобастый Мишутка сидел у нее на коленях, задрав толстые ноги, грыз хвост целлулоидного, ярко раскрашенного попугая – подарок деда. Слюни вожжами свисали с просвечивающих на солнце розовых пальцев. Валя вытерла их пеленкой.

– Зубы режутся, – ласково светясь, сказала сидевшая напротив женщина в цветастом платке. – У меня их шестеро, последнему десять лет, остальные уже взрослые. Трое сыновей с отцом на фронте, – словно тень облака легла на лицо, потемнели глаза.

За окном замелькали одноэтажные домики окраины Омска. Пролетали мимо паровоз, вагоны, пути, сплетаясь и расплетаясь. Все засобирались, засуетились.

– Как я унесу ребенка, узел с пеленками и чемодан? – растерянно говорила Валя. – Хорошо, если муж встретит. Свекор обещал дать телеграмму.

– Давайте я вам помогу, у меня только одна корзина.

– Спасибо, – благодарно посмотрела Валя.

За четыре месяца Валя так и не получила ни одной строчки от мужа, ни копейки денег. Теперь, сдав вещи в камеру хранения, она шла с ребенком и узлом пеленок, висящем на локте, не зная о Сергее ничего. Второй месяц шла война. «Может быть он на фронте? Комната занята другими жильцами, и ей негде будет переночевать? У нее сейчас нет денег даже чемодан выкупить в камере хранения. Свекру осталась должна за билет. Занял старик, Валя обещала прислать».

Полная неизвестность. Волнуясь, она спешила с вокзала домой и вдруг увидела Сергея, заспанного, опухшего с перепоя. Сначала она обрадовалась, но тут же мутным потоком со дна души поднялась вся горечь пережитых четырех месяцев, все обиды и унижения из-за денег, попреки свекрови, тревожные ночи в неизвестности. Болью исказилось лицо, обидно дрогнули губы.