– Ты не поймёшь… – прошептал он, его голос звучал устало, словно он сдался.

– Тогда объясни, – настаивала Катарина, её взгляд был полон сочувствия. – Я хочу понять.

Эндориан поднял глаза, его взгляд встретился с её. В них была боль, глубокая и старая, как сами горы, и вместе с тем – страх.

– Это нечто внутри меня, – произнёс он наконец. Его голос был тихим, но в нём чувствовалась тяжесть каждого слова. – Это всегда было там. Оно хочет вырваться. Оно…

Он запнулся, не находя слов, чтобы описать это.

– Это оно заставило тебя упасть? – спросила Катарина, её голос был мягким, но в нём звучала настойчивость.

Эндориан закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Он медленно кивнул.

– Я пытаюсь сдержать это, – произнёс он через силу. – Но… иногда я боюсь, что однажды не смогу.

Катарина смотрела на него, её глаза были полны не только сочувствия, но и решимости.

– Тогда я помогу тебе, – сказала она. Её голос был тихим, но твёрдым.

– Ты не понимаешь, что говоришь, – ответил он с горькой усмешкой.

– Может быть, и не понимаю, – ответила она. – Но я знаю одно: я не оставлю тебя.

Эти слова, простые и искренние, проникли в его сознание глубже, чем он ожидал.

Эндориан медленно поднялся на ноги. Виски всё ещё ломило от гнетущей тяжести воспоминаний, но голоса наконец стихли, оставляя за собой лишь давящую тишину в голове. Он на мгновение закрыл глаза, сосредоточившись на своём дыхании, пытаясь вернуть контроль над собой.

Катарина, стоявшая перед ним, внимательно смотрела на его бледное лицо. Её взгляд был серьёзным, но в нём читалась забота. Она не спешила задавать вопросы, словно давая ему время собраться. Наконец, она тихо, но твёрдо спросила:

– Как ты? Что это было?

Эндориан поднял глаза на неё, и его взгляд на мгновение задержался. В её лице он видел не только тревогу, но и терпение, как будто она готова ждать столько, сколько потребуется. Он глубоко вздохнул, ещё раз провёл рукой по вискам, словно пытаясь стереть остатки боли, и наконец заговорил:

– Это и есть то самое прошлое, о котором я не хочу рассказывать.

Его голос был ровным, но в нём чувствовалась усталость, словно он пытался закрыть дверь в ту часть своей души, которую предпочёл бы никогда не открывать.

Катарина, прищурившись, слегка наклонила голову. Она могла бы настаивать, но вместо этого произнесла с пониманием:

– Расскажешь, когда будешь готов.

Она помолчала, как будто подбирая слова, а затем, её голос стал твёрдым, словно она цитировала своего отца:

– Гриммард всегда говорил: "Будущее скрыто за туманом, а прошлое – лишь пепел. Всё, что у нас есть, – это острие настоящего, и только от нас зависит, какой след оно оставит."

Эндориан вскинул бровь, услышав это. Его губы дрогнули в едва заметной улыбке.

– Мудрые слова, – тихо сказал он, качая головой. – И правильные.

Катарина коротко кивнула, и они снова двинулись к главным воротам Крайхольма. Город начинал оживать под первыми лучами утреннего солнца. Узкие улицы, вымощенные булыжником, постепенно заполнялись людьми, завернутыми в толстые плащи и меха. Торговцы выставляли свои товары на деревянные лотки, а их громкие голоса перекрывали друг друга, привлекая покупателей. Женщины несли корзины с хлебом и овощами, а дети, раскрасневшиеся от холода, играли в снегу у обочин. Всё вокруг напоминало о повседневной жизни, которая, несмотря на суровый климат и тяготы, продолжалась.

Когда они приблизились к центральной площади, Эндориан заметил высокую фигуру Артаса, который стоял среди своих людей, нетерпеливо оглядываясь по сторонам. Его движения были точными, а взгляд – цепким. Он явно искал кого-то, и, заметив Катарину и Эндориана, тут же направился к ним.