– Надо пробовать жить, ребятки, – убеждал он себя и малышей. – Жить дальше. Трудно, тяжело, но надо!

Котята были с ним абсолютно согласны.

С желанием жить появились и заботы. Первая – где найти средства на эту жизнь. Он всегда жил без сбережений, а остатки денег закончились вчера. На службе он не появлялся с того самого дня. Наверняка уволили… Можно продать машину, она до сих пор стоит на стоянке во дворе, но быстро сделать это не удастся.

Размышления прервал звонок телефона. Подняв трубку, он услышал голос своего начальника. А может, уже бывшего начальника…

– Живой? Слава Богу! – Слышно было, как тот облегчённо выдохнул. – Неделю не могу с тобой связаться – трубку не берёшь. Времени нет, у нас тут запарка. Так что слушай, повторять не буду. Я тебе оформил дни в счёт отпуска. Они заканчиваются завтра. Потом – выходные, и в понедельник ты должен быть на работе! – начальник помолчал. – Ты в порядке? Работать можешь?

– В порядке. Уже в порядке! – твёрдо ответил он.

– Зайди в бухгалтерию, получи отпускные, а не то их заморозят до зарплаты. Всё. До понедельника! – В трубке раздались короткие гудки.

Ещё какое-то время он сидел на стуле и не клал трубку. Котята, сидя у ног, хитро поглядывали на него, будто спрашивая: «Всё? Всё наладилось? Значит, будем жить дальше?» Он поднял их на руки, зарылся носом в тёплый мех и замер, понимая, что если бы не эти маленькие тёплые комочки, то всё могло бы закончиться. По-другому.

– Сестрёнки мои, сестрёнки, – повторял он.

И они, словно понимая его состояние, ласкались, успокаивая своим мурлыканьем…

Матвеевна встретила его на лестничной площадке, когда он возвращался из магазина с пакетами, заполненными продуктами, лакомствами и игрушками для котят, лотком, мисками и наполнителем. Выбритый до блеска, в аккуратно выглаженной одежде. Только изрядно похудевший и поседевший.

– Прошёл морок, сосед? – строго, по-матерински поинтересовалась она.

– Прошёл, Матвеевна, прошёл, – признался он.

– Ну и слава Богу! – перекрестила она его. – Мужиком был, мужиком и оставайся, не раскисай больше, а не то уважать перестану!

И соседка потопала к лифту.

Да. Надо жить дальше. Не теряя уважения людей и самого себя. Пусть не так счастливо, как прежде. С неистребимой тоской в сердце, но так, будто Она смотрит на тебя и оценивает твои поступки. С любимой работой, где его ждут. С проблемами, которые решить может только он. С малышками-Сестренками, которым нужны его ласка, внимание и тепло.

Надо жить…

Не спалось. Он повернулся на правый бок, к журнальному столику, стараясь не побеспокоить двух хвостатых Сестрёнок, сладко посапывающих на одеяле в ногах. В темноте нащупал мобильник и, включив его, взглянул на цифры часов. Было начало второго ночи. «Опять не высплюсь! – пронеслось в голове. – Тяжёлый будет день. Надо вздремнуть, хотя бы пару часов». Но дремотное состояние уже улетучилось и, судя по ощущениям, возвращаться не собиралось.

Стараясь не задеть Сестрёнок, он выпростал из-под одеяла ноги, всунул их в тапочки и двинулся на кухню, подсвечивая дорогу мобильником. Уткнувшись лбом в подмороженное стекло окна, постоял, прикрыв глаза. Окончательно решив не возвращаться в постель, включил на кухне свет и поставил на плиту чайник.

Метель на улице закончилась ещё днём, и на смену ей пришёл крепкий мороз. Градусник за окном показывал –27. Заварив пахучего кенийского чая, он закурил у окна, приоткрыв форточку. По ногам прокатилась волна свежего морозного воздуха. Налив горячего чая, он хотел присесть к столику, но оба стула уже были заняты Сестрёнками, сонно поглядывающими на него прищуренными глазами. Пришлось моститься на подоконнике, рядом с обжигающим голые ноги радиатором и холодящим бок воздухом из форточки.